потеряли с ней связь. Разучились быть счастливыми и радоваться жизни, а потом вообще забыли, для чего им дана жизнь. Земляне утратили ориентиры и сбились с пути. Приходят в мир ни с чем и уходят ни с чем, а должны уносить в вечность Свет Души, чтобы передать его своим потомкам. Природа не терпит пустоты, она стремится к развитию, а для этого ей нужна энергия жизни и сильные сущности. У слабых сущностей будущего нет.
– Странно, что на роль спасительницы миров выбрали именно меня. Я ведь тоже землянка. Такая же, как все, со слабой сущностью.
– Нет, Виталина. Ты – иная. Так уж вышло, прими это. Ничего не бывает просто так, у Вселенной нет случайностей. Все, что происходит, происходит с определенной целью. Каждая роль каждого участника каждого события направлена исключительно на сохранение всеобщего баланса. Высшие Силы наделили тебя Даром Пробуждения, потому что именно ты была для этого рождена. А это значит, что ты справишься. Понимаешь?
– Мне повезло, что у меня есть ты, – я улыбнулась.
– Угу, – Айштар подпер маленьким кулачком подбородок и задумчиво произнес, глядя куда-то в никуда: – И не только я. У тебя есть много друзей, и твой марсианин, и любовь вот-вот нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Она такая: приходит без приглашения, входит без стука и остается без разрешения. Великая и непобедимая, ей ни к чему все эти условности. Любовь станет твоей опорой, человечка.
– И в кого ты такой умный, пришелец-вундеркинд? – не удержалась я от смеха, глядя на мальчишку, совсем еще ребенка, рассуждающего о любви с видом мудрого старца.
Про то, что этому ребенку пятьдесят семь лет, я стараюсь не думать. И у меня почти получается.
– В папу с мамой, в кого ж еще? – Айштар посмотрел на меня, как на недотепу, не знающую прописных истин. – Ну не в твоего же марсианина.
– Эй, он не мой марсианин, – я притворно насупилась. – Он мой друг.
– Да? – пришелец сощурился и, глядя мне прямо в глаза, спросил: – Ты что так и не поняла? Ты его пара, Виталина.
– Я кто? – мне захотелось срочно упасть в обморок, прямо с подоконника. – Шутить изволите, ваше наследное высочество?
– Какие уж тут шутки, – фыркнуло это самое высочество. – Констатация факта.
А вот теперь я выпала в осадок, вернее, мой мозг выпал в осадок и застрял комом в горле. Даже не комом, а звездчатым тетраэдром. Принять такой факт человеческий разум оказался не готов от слова совсем. Меня словно парализовало. Я сидела столбиком и, не моргая, пялилась на улыбающегося во весь рот эмина.
– Но… мы ведь разные, – я попыталась найти хоть какое-то оправдание своему категорическому недоверию. – И ему сто семнадцать лет… марсианских.
– И что? – Айштар не собирался церемониться с моей нервно подрагивающей яйцевидной внутренней частью черепной коробки. – Какое это имеет значение?
– Это невозможно, – прошептала я, начиная осознавать, почему мне так хорошо и легко рядом с Дархаром, словно мы знакомы целую
