вы, месье, неравнодушны к красотам природы и искусства, – начала она, заметив, что я любуюсь видом из окна, – вам, возможно, будет интересно взглянуть на портрет. – Она вздохнула, несколько делано изображая горесть. – Вы ведь знаете, о каком портрете я говорю, – обратилась она к моей спутнице; та склонила голову в знак согласия и, когда я последовал за мадам, не без ехидства усмехнулась.
Сопровождая мадам в дальний конец зала, я заметил, с каким острым любопытством она присматривается и прислушивается ко всему, что творилось вокруг. На противоположной стене я увидел портрет в полный рост, изображавший странного красивого мужчину, в правильных чертах которого проглядывали, однако, злоба и жестокость. Хозяйка сцепила опущенные вниз руки, снова вздохнула и произнесла как бы про себя:
– Он был любовью моей юности, и прежде всего мое сердце тронул его суровый, но мужественный нрав. Когда, когда же утихнет боль от этой потери!
Не будучи настолько хорошо с нею знаком, чтобы ответить на этот вопрос (да и не послужило ли достаточным ответом ее второе замужество?), я ощутил неловкость и, только чтобы не молчать, заметил:
– Это лицо кого-то мне напоминает; наверное, я видел похожее на гравюре с исторической картины, но то был центральный персонаж группы. Он держал за волосы женщину и угрожал ей ятаганом, меж тем как двое кавалеров спешили вверх по лестнице, чтобы в самый последний миг спасти жертву.
– Увы, увы, ваше описание верно, это было несчастнейшее в моей жизни событие, часто его представляют в ложном свете. Даже лучшему из мужей… – Мадам всхлипнула, и речь ее от горя сделалась не вполне членораздельной. – Даже лучшему из мужей изменяет иногда терпение. Я была молода и любопытна, его рассердило мое ослушание… братья слишком поспешили… и вот я сделалась вдовой!
Выждав должное время, я осмелился произнести несколько банальных слов утешения. Хозяйка резко обернулась.
– Нет, месье, у меня есть только одно утешение: я так и не простила их за то, что они столь жестоко и непрошено встали между мною и моим дорогим супругом. Процитирую своего друга месье Сганареля: «Ce sont petites choses qui sont de temps en temps nécessaires dans l’amitié; et cinq ou six coups d’épée entre gens qui s’aiment ne font que ragaillardir l’affection»[28]. Замечаете, колорит не вполне правилен?
– При этом освещении борода имеет немного странный оттенок.
– Да, художник неверно ее передал. Она была очень мила, благодаря ей он выглядел изысканно, совсем не так, как заурядная толпа. Погодите, я покажу вам настоящий оттенок, встанем только ближе к факелу!
Подойдя к светильнику, хозяйка сняла с запястья волосяной браслет с роскошной жемчужной пряжкой. В самом деле, цвет был ни на что не похож. Я не знал, что сказать.
– Милая, чудная борода! – вздохнула мадам. – И как подходит жемчуг к этой нежной синеве!
К нам подошел ее супруг, дождался, пока жена обратит к нему взгляд, и только после этого осмелился заговорить:
«Подобные размолвки между друзьями не редкость; пять-шесть уколов шпаги только освежают чувства любящих»
Неточная цитата из комедии Мольера (наст. имя и фамилия – Жан-Батист Поклен; 1622–1673) «Лекарь поневоле» (1666, I, 3). В оригинале: «Ce sont petites choses qui sont de temps en temps nécessaires dans l’amitié; et cinq ou six coups de bâton, entre gens qui s’aiment, ne font que ragaillardir l’affection» («Подобные размолвки между друзьями не редкость; пять-шесть палочных ударов только освежают чувства любящих»). –
