принял пострижение с именем Авраамия. При царе Борисе, в 1601 г., Авраамий Палицын упоминается как старец Богородицкого свияжского монастыря. А при царе Шуйском занимает уже видное место келаря в знаменитейшей русской обители. Во время осады лавры Авраамий не находился в ней, но по приказанию государя жил в Москве на Троицком подворье, но и отсюда старался делать для своей обители все, что мог, и однажды, когда защитники ее доведены были до крайности, упросил царя Василия Ивановича послать им воинских снарядов и несколько десятков казаков и сам послал до двадцати монастырских слуг, а в другой раз отправил в лавру свои грамоты к братии, к войску и ко всем находившимся в осаде и убеждал всех не падать духом, помнить свою присягу и стоять непоколебимо против литовских людей.
Близость тушинского стана к Москве оказывала на нее самое гибельное влияние. Между Москвой и Тушином установились постоянные сношения, многие москвичи переходили в Тушино, проживали там, даже целовали крест царику, а потом возвращались в Москву и увеличивали собой здесь и без того немалое число врагов и недоброжелателей царя Шуйского. Они распускали про него самые недобрые вести, старались поколебать его власть, пытались даже свергнуть его с престола. Первая попытка была 17 февраля 1609 г., в субботу сыропустную. Крамольники, числом до трехсот, явились на Лобное место, звали и бояр, но те уклонились, кроме одного, князя Василия Голицына, насильно схватили в соборной церкви патриарха и привели туда же. И начали кричать, что Шуйский избран на царство незаконно, без согласия всей земли, одними своими сторонниками, что он виною всех несчастий России, живет нечестиво, тайно побивает дворян и детей боярских и должен быть свергнут с престола. На это из толпы раздался голос: «Сел он, государь, на царство не сам собою, выбрали его большие бояре и вы, дворяне и служилые люди; пьянства и никакого неистовства мы в нем не знаем, да если бы он, царь, был вам и неугоден, то нельзя его без больших бояр и всенародного собрания с царства свести». Патриарх Гермоген с своей стороны решительно отвергал хулы, взводимые на Шуйского, и говорил, что он «избран и поставлен Богом, и всеми русскими властями, и московскими боярами, и дворянами, и всякими людьми всех чинов, что ему целовала крест вся земля, присягала добра ему хотеть и лиха не мыслить, а вы забыли крестное целование, восстали на царя, хотите его без вины с царства свесть, но мир того не хочет и не ведает, да и мы с вами в тот совет не пристаем же». Посрамленные мятежники бежали в Тушино. Вслед за ними Гермоген послал туда же ко всем изменникам одну за другою две свои грамоты, в которых прямо выражал, что измену царю законному он считает зменою вере, отпадением от православной Церкви и отступлением от Бога. «Обращаюсь к вам, бывшим православным христианам всякого чина, возраста и сана, – писал он в первой грамоте, – а ныне не ведаем, как и назвать вас, ибо вы отступили от Бога, возненавидели правду, отпали от соборной и апостольской Церкви, отступили от Богом
