эту самую опасность, я не имела ни малейшего понятия. Но собака вела себя, как обычно, и постепенно я начала успокаиваться. Ведь могло же быть так, что предчувствие меня обмануло? А внутренний голос, ехидно так, эхом повторял: «Не могло, не могло, не моглооооо…».
К рассвету мы увидели, что небо впереди светлеет, лес стал редеть, а тропа пошла на подъем. И вскоре мы оказались на довольно высоком холме. Я завороженная открывшимся видом замерла, забыв выдохнуть. На сколько хватало глаз, впереди расстилались леса, с разбросанными в беспорядке окнами небольших озер. В воде отражалось розовеющее небо и неровные клокастые куски облаков. Барыня – Осень расстаралась, украшая свой наряд. Темно-малиновые листья рябин по окоему опушек, ярко-алые, будто объятые пламенем стволы осин, словно драгоценные ожерелья, обрамляющие окна озер, ярко-желтая листва берез, разбросанная словно солнечные пятна по темной зелени елей. И так до самого горизонта, на котором поблескивало тонкой полоской, похожая на спящую деву-водяницу, Ладожское озеро. Моя память услужливо мне подсказала: «Нево…». И сердце сразу забилось в груди пойманной птицей, словно пыталось вырваться наружу и полететь без оглядки туда, где свинцовые волны лижут прибрежные камни, поросшие разноцветием мхов и лишайников, туда, где стоит, дожидаясь своего часа, когда людское племя наконец вспомнит своих предков, Родовое Капище. И перед внутренним взором предстали все шестнадцать столбов Куммиров, окружающих холм, в центре которого на камнях Вышним Взором был выплавлен знак Дунии2, означающий воссоединение Огня Небесного и Огня Земного. И, бившееся до этого в страстном порыве сердце, вдруг замерло, словно в благоговении, и поддавшись внезапному порыву, я встала на колени, схватила небольшой камешек и стала что-то чертить им на каменной площадке, на которой стояла.
Все это было проделано, будто во сне. Очнулась я только когда услышала над собой голос старика:
– Все верно, дочка… В такие минуты только и обращаться к памяти и силе предков…
Будто сбросив легкую паутину сна, я посмотрела на свои кровоточащие пальцы, которые ободрала об камень, пока рисовала. Затем, перевела взгляд на свой рисунок. Четыре узких загнутых лепестка с кружками на конах, будто под дуновением ветра, склонившиеся по часовой стрелке. Где-то, вытащенная из глубин памяти, проскочила мысль: Символ Рода, означавший связь поколений и дающий защиту предков. Вот, что это было такое. Вся мишура предрассудков и ограничений, навязанных ложной историей, которой нас пичкали всегда, слетела, словно пожелтевшие листья берез под дуновением суровых северных ветров. И я словно другими глазами посмотрела на окружающий нас Божий Мир. Как все просто, и, одновременно, как все сложно. Просто, потому что Бог уже дал нам источник знаний, из которого мы должны были понять, как создавалась ЖИЗНЬ. Каждый цветок, каждая былинка – это символы нашей вселенной. Нужно просто уметь увидеть, и тогда наша жизнь совершенно поменяется, заиграв не бледными черно-белыми красками, а множеством
Дуния – Священный Огненный жертвенник в виде двойной свастики.
