сдать пообещает. Они почти все обещают.
– Допустим.
– Он сейчас в селе. Отпустите – дам адрес.
– А просто так не дашь? Чтобы не было мучительно больно?.. Вас, таких договорщиков, каждый первый.
Пленник не отреагировал.
– Предложение, конечно, интересное… Только, если поменять местами слова «отпустите» и «дам». Усекаешь?
Пленник по-прежнему молчал.
– Вот то-то и оно… – Туманов разочарованно выдохнул, – такой хоккей нам не нужен. И не только хоккей.
– Откуда про Бараева знаешь? – спросил Рома, прикинув, что Гаджи, возможно, и не блефует.
– Какая разница?.. Он в селе сегодня. За едой приехал. Завтра уйдет.
– Подозрительная осведомленность… А не боишься своего сдать?
– Он мне не свой… Короче: освободите – скажу адрес. Иначе – никаких базаров. Хоть стреляйте, – мрачно процедил Исмагилов и еще раз взглянул Туманову прямо в глаза. – Думай, уважаемый.
Дельный совет, между прочим. В соседнем отряде один деятель точно так же в обмен на свободу интересный адресок выложил. Ему поверили. А когда группа захвата в дом вломилась, так бабахнуло, что крышу на несколько десятков метров отнесло. Шутнику потом толовую шашку между ног привязали – и к аллаху, на очную ставку, но ребят-то не вернешь… Пять цинковых гробов на родину отправилось, не считая раненых.
С другой стороны, Иса – фигура серьезная, в рейтинге зеленых братьев на одном из первых мест. И сдать его Гаджи действительно может без всяких угрызений – между тейпами иногда война идет покруче, чем в Сицилии между кланами. А Исмагилов с Бараевым, похоже, из разных тейпов. Но выпускать Исмагилова, поверив на слово, так же неразумно, как верить на слово нефтяному магнату, что он в два раза опустит цены на бензин.
Туманов решительно хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со стула.
– Добро! Будем считать первый раунд переговоров успешным. Но такие вопросы, сам понимаешь, надо с начальством согласовывать. Посиди пока…
Коллеги отошли подальше от самодельной тюрьмы и остановились в тени тополя. Туманов достал из пачки сигарету и крутанул колесико бензиновой «Зиппо» китайского производства. Пламя метнулось ввысь, едва не опалив ему брови. Слава богу – по территории отряда не гуляли постовые с дружинниками и не штрафовали за курение в общественном месте.
– Ну, что думаешь? – Глеб максимально глубоко затянулся, жестоко отравляя организм отходами горения и стронцием.
– Возможно, не врет.
– Да, я тоже думаю… Но он же понимает, что без доказательств никто его не отпустит. А доказательство может быть только одно – сам Бараев. Так что врать в этой ситуации – себе дороже.
– Ну, допустим… – кивнул Фокин, – только ведь никто Исмагилова не выпустит.
