пару часов мы прогуливались по вагонам, которые оказались пусты и ничем не примечатель-ны. Вернувшись обратно, остаток времени мы проболтали:
– Ты слышал? Машинист! А возраст-то всего ничего – шестнадцать.
– Слышал, – кивнул я, – думаю, он заметил, что мы отнес-лись к нему скептически. Поверь мне, это неприятно! Не лишним будет извиниться, если это всѐ окажется правдой.
– Согласна, – девушка взглянула на мигающий сет-бокс. – Но как такое вообще возможно? До сих пор не могу поверить в то, что мы увидели…
– Сам не знаю, как объяснить.
Карина неожиданно спросила:
– Виктор, а какое у тебя любимое время года?
– У меня? – я вздохнул. – Думаю, осень. Да, скорее всего, осень! Осенью хорошо поразмыслить. Она будто подсказывает, что нужно делать, чтобы окончательно не замкнуться в себе. Всѐ поднимает моѐ настроение: и цветные листья, и небо… всѐ во-круг становится каким-то… неестественно нарядным.
Она, подперев подбородок руками, заинтересованно смотрела на меня.
– Да ты романтик!
– Ну, не знаю. А у тебя?
– Зима. Не понимаю, почему некоторые не любят зиму и си-дят по домам. Не то, что я. Именно зимой чувствую какое-то спокойствие; по выходным брожу в наушниках по вечернему городскому парку, слушаю музыку и мечтаю, – девушка покрас-нела от смущения, – наверное, ты считаешь меня странной, да?
– Нет-нет, всѐ супер. А сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Я всего на год старше.
Между нами повисла пауза. Она не была неловкой, про-сто каждый задумался о своѐм. Я ощутил, что Карина захватила всѐ моѐ внимание. Мне захотелось узнать еѐ лучше. Скромная и однозначно интересная – это сейчас встречается не так часто. Я представил, как гуляю с ней по зимнему парку, обсуждая музы-ку, книги и решил узнать еѐ номер.
– Вить, всѐ в поряд…
Карина не успела договорить, как вагоны пару раз дерну-лись, поезд резко замедлил ход и в конце концов остановился.
– Взгляни на окна! Снова… с них снова исчезли узоры! – перебил я и поднялся, опираясь ладонями о поверхность стола.
– Похоже, приехали, – Карина приподнялась, прищурив-шись, попыталась увидеть что-то в предутренних сумерках. Ни-чего, кроме клубов плотного тумана, что обволакивал состав, ей за окном разглядеть не удалось.
– Ну что, друзья, выходим?
От неожиданного голоса за спиной Карина вздрогнула, резко выпрямилась, стукнувшись о верхнюю полку, плюхнулась на место. У меня же сердце в пятки ушло и на секунду поблед-нело в глазах.
– Ты сдурел?! – нахмурилась девушка, увидев Андрея. – За-чем так пугаешь? – она потѐрла ушибленный затылок.
– Слушай, не делай так больше.
Андрей, заливаясь смехом, ответил:
– Хорошо… хорошо, не буду! Но… вы бы… вы бы себя видели, вот умора!
– Андрей, ты извини, что мы тебе не поверили, – я положил
