начаться постепенная эмансипация. Он прекрасно ладил с местными рабовладельцами, включая Джона К. Кэлхуна. Однако когда на Юге стали распространяться сецессионные настроения, Либеру стало неуютно, и в 1857 году он перебрался в Университет Колумбия в Нью-Йорке. Вероятно, он продал своих рабов – хотя точной информации об этом у нас нет – и в 1861 году стал юнионистом и поддержал эмансипацию. В его семье взгляды разделились: сыновья Либера сражались во враждующих армиях129.
После 1861 года Либер поддерживал Республиканскую партию и отстаивал идею активного ведения войны. Он обратился к нескольким офицерам, предложив составить для военных кодекс поведения, и в 1862 году генерал армии США Генри Халлек назначил его членом созданного для этой цели комитета. Либер написал бо́льшую часть документа, получившего его имя и опубликованного 24 апреля 1863 года под названием «общий приказ номер 100». Кодекс представлял собой длинный список не связанных между собой статей (общим числом 157), бо́льшая часть которых была посвящена отношениям между военными и гражданскими. Кодекс Либера оказался таким же противоречивым, как вся его жизнь. С одной стороны, он писал, что армия должна как можно меньше вмешиваться в жизнь мирных жителей и щадить их настолько, насколько это позволяют «потребности войны». Современная армия, настаивал Либер, в отличие от армий Древнего мира должна защищать нонкомбатантов. С другой стороны, он полагал, что мирные жители вражеской страны не способны не являться неприятелями и потому вполне могут быть подвергнуты тяготам войны. На протяжении всего текста Либер подчеркивает важность того, что у него называется «военной необходимостью»: солдаты должны предпринимать любые действия, направленные на отстаивание интересов Федерации, включая смерть «вооруженного неприятеля» и «других лиц». Либер запрещает жестокое поведение, но разрешает «военную хитрость», если она не опускается до «вероломства», – однако различие этих двух понятий не объясняется. В сущности, Кодекс Либера был настолько противоречив, что с его помощью можно было оправдать любое предпринятое военными действие. Принципы Старого Света соединяются здесь с идеями Нового; следы наполеоновской эры, которую Либер застал в юности, смешиваются с юнионизмом образца 1861 года130.
Илл. 2. Фрэнсис Либер, теоретик войны. Библиотека Конгресса США
Либер также заявляет, что в современных войнах почти не захватывают заложников – очень странная мысль, если учесть, как часто северные СМИ рассказывали о заложниках, захваченных обеими армиями. Согласно Либеру, заложник – это человек, захваченный «вследствие военных действий» или как «залог», чтобы обеспечить выполнение соглашения между двумя армиями. Далее он пишет, что с заложником нужно обращаться как военнопленным, т. е. его (Либер использует местоимение мужского рода) нельзя наказывать, подвергать
См. [Freidel 1947: 2–62, 115–170, 225, 235–242, 292–306, 317–320; Witt 2012: 177–178].
См. [Freidel 1947: 317–334; Witt 2012: 233–234; Grimsley 1995: 149–151]. См. также статьи 15, 16, 21–25 в [Witt 2012: 377–378].
