не препятствовала участию других государств, чьи интересы затрагивались. Как описывал сам Каподистрия, с 1815 года европейской политикой управляло взаимное доброжелательство, заявленное в Акте от 14 (26) сентября. И все-таки, заключал министр, основываясь на здравом смысле и опыте, именно Всеобщий союз укрепил бы Четверной союз, а не наоборот. Именно Всеобщий союз, неоднократно отождествляемый со Священным союзом, позволил бы союзу четырех держав выстоять независимо от текущих условий. У четырех великих держав не только не было бы стимула действовать против союза; против духа мятежа, царившего среди народов, выступило бы большинство государств Европы, желавших сохранить систему, обеспечивавшую территориальную безопасность, гражданские и политические свободы и существенное признание.
Безжалостный в своей критике Четверного союза, Каподистрия далее утверждал, что эксклюзивный союз содержал в себе элементы распада и раздора. Критически важным оставался вопрос о том, как предотвратить возвращение к отдельным союзам, политическому эгоизму, революции, военному деспотизму и праву сильнейшего. Каподистрия рассматривал Четверной союз и Всеобщий союз как отдельные системы или политики. Он недооценил степень, в которой они функционировали как взаимодополняющие компоненты в многосторонней европейской системе под надзором Четверного союза и были нацелены прежде всего на сохранение единства и мира113. Для Каподистрии в меньшей степени, чем для императора Александра, Всеобщий союз предоставлял прекрасную возможность для улучшения европейской системы. Согласно докладу министра иностранных дел, миру угрожали две тенденции: 1) стремление народов или их лидеров (meneurs) установить новые отношения между странами и государями путем революции снизу и 2) желание правительств воспроизводить или поддерживать старую политику, т. е. произвол в сфере внутреннего управления и отдельные союзы в области международных отношений. Так как революция повлияла на каждую европейскую страну, Всеобщий союз на основании Акта от 14 (26) сентября, который критики иронично называли священным союзом монархов против народов, обязывал бы все европейские государства сохранять существование своих союзников на равных основаниях. Только такая форма союза, заключал Каподистрия, могла противостоять революционным амбициям. Всеобщий союз был бы направлен не против прогресса общественных институтов, но против нововведений, достигнутых насилием. Принесшая мир Европе система существовала в Венских и Парижских соглашениях и в Акте от 14 (26) сентября. Таким образом, не было никакой необходимости в создании новых политических союзов. Заключенные договоры уже охватывали все интересы европейской семьи, а Всеобщий союз уже существовал в Акте от 14 (26) сентября.
Зачем нужно было новое соглашение, если заключенные договоры уже представляли собой Всеобщий союз? Пытаясь убедить союзников,
Здесь следует добавить, что, хотя лишь в редких случаях и неумышленно, дипломатические документы того времени все же признавали целью приверженность сохранению господства великих держав.
