покажу все интересные уголки, которые скрывает этот город, а потом, когда она устанет от осмотра достопримечательностей, мы вернемся, и я снова окажусь между ее ног и заставлю выкрикивать мое имя, пока в ее легких не закончится воздух.
Но пришлось вернуться к реальности: ничему из этого не суждено случиться, все закончилось той ночью, когда я застал ее в объятиях другого мужчины.
Я направился в ванную и принял холодный душ. Выйдя в одних серых пижамных штанах, я обнаружил ее у изголовья кровати. Она крепко сжимала в руках простыню, скрывающую любой намек на наготу. Ее глаза смотрели на меня с сомнением, будто она не знала, что делать. Я протянул руку и поднял белую футболку, которая лежала на полу. Бросил ей так, чтобы она смогла поймать.
– Одевайся, – приказал я, стараясь говорить спокойно, стараясь держать себя в руках.
Ноа, казалось, колебалась, и, когда я посмотрел на ее лицо, на растрепанные волосы и эти губы, которые так сильно хотел поцеловать, пришлось заставить себя выйти из комнаты. Я пошел на кухню, схватил свой мобильный и позвонил Стиву. Он переехал в город и жил рядом. Отец настоял на том, чтобы с этого момента он работал на меня, и я был рад, что рядом есть кто-то, кому я доверял прикрывать мою спину.
– Мне нужно, чтобы ты забрал ее отсюда, – сказал я с отчаянием в голосе.
Стив вздохнул на другом конце линии и дал понять, что сделает то, что ему сказали. Он был мне должен. Ему вообще не следовало приводить ее в мою квартиру.
Я повесил трубку, сварил кофе, и через минуту она появилась на кухне. Она не оделась, по крайней мере, не в свою одежду. На ней была моя белая футболка выше колен. Она выглядела так, словно только что вышла из ванной: волосы не были сильно растрепаны, а лицо выглядело свежим и чистым, без следов вчерашних поцелуев. Как давно я ее не видел такой.
– Я позвонил Стиву, чтобы он забрал тебя, – сказал я, когда она наливала чашку кофе. Я старался говорить спокойно, будто так и нужно, будто выгнать человека, в которого я был влюблен, было самой нормальной вещью в мире.
– Я не хочу уходить, – прошептала она.
Я посмотрел на нее, на то, как она изменилась после нашего разрыва. Она была такой худой… она так похудела, что прошлой ночью, увидев ее тело, я боялся сломать его. Она больше не была той Ноа, которую я помнил, храброй девушкой, которая все время противостояла мне, той, которая делала мою жизнь намного интереснее.
Ссоры с ней всегда были жестокими, а теперь… казалось, что передо мной стоит испуганный олененок, и это еще больше меня бесило.
– Что ты задумала, Ноа? – спросил я, сбавляя тон. Не хотелось дойти до полной потери контроля над собой и высвободить всю накопленную ярость, которая, как я чувствовал, уже закипала внутри. Но все же нужно было дать ей понять, что ничего не изменится. – Ты ничего не сможешь сказать или сделать, чтобы изменить то, что произошло. Прошлая
