в моей голове, и мое сердце дрогнуло, провалившись туда, где переваривался помидор. – Разумны. Но разум на каждой стадии имеет свои границы. Волты образуют первобытное сообщество. У них своя культура, свои орудия труда. Рисунки. Речь. Но…
Ратмир замер и его лицо неожиданно помрачнело.
– Но что? – настойчиво воскликнула я, теребя супруга за рукав, когда, казалось, темный взгляд провалился глубоко внутрь.
– Они не могут овладеть письмом. Как мы ни старались, уже давно…
– Быть может, вы просто их неправильно учите, – беспечно произнесла я, откусывая завиток.
– Быть может… – хрипло шепнул он, поворачивая мое лицо к себе. – Ты им поможешь.
– Что ты имеешь… – не понимающе спросила я, но резко осеклась, почувствовав, как мужская рука пробралась к юбке в попытке исследовать то, что прикрыто одним слоем шелковой ткани. – Эй! – возмутилась я, зашевелившись и пытаясь спрыгнуть с коленей. Однако негодяй держал крепко, а перевязанная рука оказалась неожиданно ловкой и настойчивой. А также невоспитанной и наглой, вызывая внизу меня мутные ощущения и заставляя сознание соскальзывать вниз не хуже садового слизняка на мокрой трубе. Пытаясь уйти от прикосновений, я инстинктивно привстала, не ожидая, что в этом вынужденном действии скрывается подвох. Однако моего небольшого движения хватило, чтобы рука резко дернула ткань платья вверх, оставляя стратегические места совершенно беззащитными.
Я подпрыгнула вверх, а потом, не удержав равновесия, ухнула обратно вниз. И опустилась весьма удачно. Для Ратмира. Моментально ощутив его внутри себя.
– Леший! – выкрикнула я от неожиданности, выпуская из рук огурец, который резво отпрыгнул в лоханку с салатом. Вокруг разлетелись брызги, запоганив окружающие закуски. Так и знала, что сидение на коленях ничем хорошим не закончится!
– Мне очень приятно, что ты меня так называешь, – раздался смешок сзади.
Я потянулась к стоящей неподалеку салатнице с целью огреть наглеца, делая попытку пресечь начавшееся бесчинство. Резко приподнялась вверх и поднималась бы и дальше, но тяжелая рука на талии пресекла движение. Я снова упала вниз, замечая, что возмущение внутри меня переплелось с любопытством. Боли не было, и Джит наверняка бы рекомендовала заняться исследованием вновь открытых ощущений. Я замешкалась, обдумывая эту мысль, и поднятая салатница так и не достигла органа мышления бывшего жениха и была вероломно откинута им в сторону. Я снова резко поднялась, чувствуя, что мужская гордость почти покинула мою поруганную натуру, но сильные пальцы вновь удержали мое движение на этом самом "почти". Почти до конца… И снова вниз.
– Что за!!! – закричала я в негодовании, чувствуя себя полностью облапошенной и готовясь услышать сзади издевательский смех. Но хохота не последовало, а лишь тяжелое сопение. Вероятно, обладателю сопения уже было не до смеха и он трепетал от нахлынувших чувств. Хотя, положа руку на
