style="font-size:15px;"> От ведра воняло. Рэм отодвинул его как можно дальше, но не помогло. Вся тесная комнатушка пропиталась смрадом его экскрементов. Он съёжился на брошенном прямо на пол матраце, вновь уставился в экран терминала. Пальцы скользнули по клавишам. Под стальным ошейником чесалось, Консворт покрутил головой, унимая зуд.
Не такого обхождения он ожидал. Коренастый татуированный Параноик запихал его в комнату-камеру, без окон и мебели, посадил на цепь и заикаясь сообщил, что еду будет давать только в обмен на информацию, которую запросит Падаль. Выходить, разумеется, нельзя. Туалет в ведро. Воды – литровая бутылка в день. Короче, условия для плодотворной работы ему создали такие, какие, видимо, были приняты в Трущобах умели. Потому и результат получали соответствующий.
В голову постоянно лезли воспоминания о прошлой жизни. О работе в особняке Нувалов. Об уютном Доме Раскаянья. Да, судьба над Рэмом откровенно издевалась. После беседы с предводителем банды как-то оптимистичнее всё смотрелось. Но ничего… Ничего…
Первые два дня ещё были силы на гордые отказы. Рэм требовал, чтобы пришла Падаль, говорил, что не станет сотрудничать в такой обстановке, что лучше сдохнет. Параноик кивал, закатывал цепь, притягивая хрипящего Консворта к стене, менял ведро, сбрасывал стопор и уходил.
Кушать, конечно, хотелось. Спасала работа. Он и до заключения, если нападал на след, порою забывал о еде, поэтому сутки продержался бодро, лишь иногда с сожалением вспоминая о так и не отведанном мясе, от которого его так грубо оторвали. Да и запахи как-то сами по себе гнали прочь любые мысли о приеме какой-нибудь пищи.
Во второй день стало сложнее. Недовольный таким обхождением живот урчал, жёгся. Голова потяжелела. Воды же, для того чтобы заглушить чувство голода, не хватало.
Так что на третий день Консворт решил, что время принципов прошло. Хочешь есть – делай что скажут. Но злобу затаил большую…
Слава Лодену – доступ Рэму не закрыли. Калькуляторы не получали тело дознавателя для регистрации смерти и потому считали его живым и не низложенным. Поэтому два дня яростного упрямства Консворт провёл в своих целях. В личных. Никаких следов Пальчиков. Бывшая коллега растворилась, а это значило либо что она сама в бегах, либо мертва. Гатар Бонз подал в отставку и тоже исчез. Новый верховный дознаватель был Рэму незнаком. Улиан Морген, один из Братьев Кнута, прикреплённых к Стальному Клыку много лет назад.
Воннерут даром времени не терял, как прибыл на Приму – сразу поставил своего человека во главе Дома Раскаянья. Одновременно поменял главу безопасности, тоже на человека из Стального Клыка. Раберсов вышвырнули со всех постов, как паршивых псов, в два лихих росчерка обнулив им права, лишив имущества и денег. Рэму удалось раскопать, что как только на них обрушился вроде бы беспричинный гнев Воннерута – весь род различными путями скрылся с Примы. В один день. Два их корабля впоследствии были зарегистрированы как совершившие посадку в Мон-Го-Риан на Нуслайте, с интервалом в полчаса. Может быть, Раберсы прихватили с собой и Эмму? Отдельно стоило отметить, что все
