голос, и через полминуты дверь распахнулась.
– Майор Темирзяев, – представился Марат Абдуллович. – Вы Рауде Адольф Карлович?
– Он самый, – удивленно проговорил хозяин.
Адольф Карлович Рауде оказался высоким крепким мужчиной немного за сорок. Впечатление производил благоприятное. Спину держал прямо, даже горделиво. Он больше походил на отставного военного, нежели на человека, имеющего столь мирную профессию, как бухгалтер.
– Разрешите войти, я по делу об убитой Матрене Поздняковой.
– Проходите, – отошел в сторону Рауде.
В теплой гостиной было уютно. На полу лежали толстые ковры, мягко глушившие тяжелые шаги. Через застекленные дверцы громоздкого старинного шкафа просматривалась фарфоровая посуда, указывающая на достаток. У стены стоял большой кожаный диван темно-коричневого цвета.
– Где тут можно присесть? – осмотрелся по сторонам Темирзяев.
– А вот давайте присядем за стол, так удобнее. Прошу вас, – указал хозяин квартиры на стулья с высокими удобными спинками.
Марат Абдуллович присел, достал блокнот с простым карандашом, положил их на белоснежную скатерть и спросил, посмотрев на Рауде:
– Расскажите мне, что вы делали вечером в субботу, четырнадцатого февраля?
Адольф Карлович сидел не горбясь, взирал с пониманием.
– Ничего особенного. В три часа пришел в контору, писал финансовый отчет. А потом подошел Николай Григорьевич, и мы вместе занимались нашими кооперативными финансовые делами.
– А во сколько часов вы ушли из конторы?
– Где-то в половине девятого мы ушли. Дальше оставаться я не мог, после девяти часов вечера трамваи очень плохо ходят. Вот поэтому я поспешил.
– И куда вы направились?
– Домой. По своему обычному маршруту. Дошел до улицы Кирова, на остановке дождался трамвая, сел в него и доехал до площади Куйбышева. А оттуда уже пешком добрался до дома. Идти всего-то несколько минут.
– А вас видел кто-нибудь, как вы добирались до дома?
– Дайте подумать… Видела одна моя знакомая.
– Что за знакомая?
– Одно время в нашем кооперативе работала ее сестра. Потом она ушла по каким-то своим причинам… Вот эта моя знакомая часто наведывалась к своей сестре. Собственно, таким образом мы и познакомились. При встрече раскланиваемся, разговариваем, – едва улыбнулся Рауде. – Беседовали и в этот раз. Она очень милая женщина.
– И как ее зовут?
– Гульнура… Фамилию никак не могу припомнить, – призадумался Адольф Карлович. – Крутится на языке, а вот сказать… Религиозная мусульманская фамилия. Эта женщина – одна из тех, что первыми увидели убитую бедную Матрену. Там вместе с ней была еще ее подруга Клавдия Бочкарева и старик Карташев.
– Ее фамилия не Имамова, случайно?
– Точно, она самая! Имамова! – обрадованно
