произвести бьющееся стекло, то вполне реально было отыскать ключ от дверей витрины, ведь она в часы работы конторы стояла незапертой и ключ от стеклянных дверей, по всей видимости, находился в столе торгового агента.
Почему, опять же, не вскрыт несгораемый шкаф, в котором, надо полагать, находились настоящие деньги, а не те похищенные жалкие шестьсот восемьдесят рублей, что меньше месячного довольствия простого оперуполномоченного? Судя по всему, не было предпринято даже попытки вскрыть металлический шкаф. Что это за грабитель такой, что не имеет желания завладеть ювелирными изделиями, которые можно впоследствии выгодно продать, и даже не пытается вскрыть несгораемый шкаф, в котором наверняка находятся немалые деньги и, возможно, самые дорогие ювелирные изделия артели? А может, его кто-то спугнул, постучавшись в дверь, после чего он решил немедленно ретироваться?
А может, дело вовсе не в ограблении конторы? И убийство Моти совершено вовсе не с целью последующего ограбления, а по каким-то иным, возможно личным, причинам, о которых следствие пока не догадывается? Может, хотели сначала что-то выяснить у нее, поговорить, поэтому-то ее и унесли в жилую комнату и положили на диван. А похищение из ящика председательского стола денег в размере шестисот восьмидесяти рублей и золотых часов совершено для того, чтобы направить следствие по ложному пути?..
Что ж, все эти вопросы еще раз указывают на то, что следует шерстить всех тех, кто находился в окружении Матрены, был ей наиболее близок и кому она безоговорочно доверяла…
Глава 2
Ямская слобода – это вам не хухры-мухры
Улица Ухтомского, на которой стоял каменный двухэтажный дом, где размещалась ювелирно-художественная артель «Путь Октября», до революции называлась Первой Ямской. Это потому, что находилась эта улица на территории Ямской слободы – одной из старейших городских слобод. Еще в середине шестнадцатого века за Протокой, где начинался большак, ведущий в западные земли Руси, возникло поселение из охочих людей, обеспечивающих извоз и почтовую гоньбу. То бишь ямщиков, содержащих лошадей, что отвозили в назначенные места почту, грузы и государевых людей, спешащих по казенной надобности. А это вам не какое-то там баловство…
С течением времени селение все более разрасталось, расширяя свои границы и захватывая заливные пойменные луга близ Волги, которые превращались помалу в огороды и места для выпаса скота. Благо, что трава там всегда росла высокая и очень сочная. В селении образовались улицы, переулки, тупики. Возникло и вполне логичное название – Ямская слобода. А в первой половине восемнадцатого века слобода вошла в границы города, поскольку находилась недалеко от центра, то есть Кремля. Хотя… Вряд ли от такой экспансии город в чем-то выиграл, кроме разве что увеличения территории. Поскольку
