пути слегка пригубили бутылочки 2–3 водки, и все никак дров не наберут. И тут раздобыли они где-то бревно-то ли валялось оно там, то ли сами срубили – история умалчивает.
В общем, решили они на мелочи не размениваться, а притащить бревно целиком, и там его и спалить. Взяли вчетвером, да и понесли. Но склон крутой, да и водка 40 градусов… Чем дальше несут – тем быстрее, под конец пришлось бежать уже. И тут впереди по курсу появляется оставленная машина с водителем.
Бросить бревно страшно, повернуть не удается – давай орать, чтоб водитель уехал. А водила просыпается от какого-то шума и видит – с горки на него бегут с огромным бревном наперевес, наподобие тарана, и громко и угрожающе орут! Как успел выскочить – сам не помнит, а в часть потом до следующего обеда пешком топали.
Вильгельм Тель
Случай этот произошел в те времена, когда на вооружение нашей армии стали принимать ПМ (Пистолет Макарова). Одними из первых новое оружие получили офицеры связи. Однажды возвращается офицер – связист на несколько дней раньше с командировки и застает свою жену с любовником. В шоке от увиденного он достал свой ПМ и расстрелял «сладкую парочку» в постели. И хоть в жену и ее любовника он вогнал всю обойму, те отделались лишь легкими ранениями. Офицера не судили, а лишь отправили подальше с глаз долой – ПМ тогда еще считался «засекреченным» оружием и суд был не к месту.
Эта история имела продолжение – армейское руководство, возмущенное «убойными» характеристиками ПМ обратилась к разработчикам этого оружия: «Из этой хлопушки нельзя даже пристрелить женщину…», на что был получен официальный ответ: «… данный тип вооружения разрабатывался для нужд Советской армии, а не для стрельбы по женщинам…».
Истребитель
Учился товарищ в авиационном училище на истребителя. Кто общался с летчиками – знает, что народ это своеобразный и очень интересный. Так вот, был у него на курсе парнишка которого все почему-то звали Геной, хотя по всем документам был он Алексеем. В зависимости от ситуации звучали и производные от его второго имени: Генофонд, Гениталий и так далее, на что он впрочем, не обижался.
Дело было жарким сибирским летом, хотелось пива и на речку, но времени вырвать на подобное из распорядка дня сложновато. А вот позагорать на крыше казармы часик – другой – это проще. Командование смотрело на это иначе и запрещало под страхом отчисления из училища. В тот день на крыше изнуряли тела под солнцем несколько человек со старших курсов, которых все – равно уже не отчислят и наш Гена – цвале, который оканчивал лишь первый курс (лучшая кандидатура на вылет). Все было хорошо и тут человек на шухере сообщает, что на крышу пробирается комбат. В училище это почти бог, к тому – же на расправу безжалостный.
Вход на крышу только один – не разминешься, и спрятаться негде. Старшекурсники лишь лениво штаны набросили, чтобы предстать в более – менее приличном виде и тут наблюдают как Гена – Леха разбегается,
