именно рантом, и эффект от них не хуже, чем от кастета. Им, кстати, тоже зачастую пользуются, как и ножом, и тростью. А что поделаешь, если это боевое искусство выросло из уличных драк, где правил не было, зато на кону стояла жизнь. И пусть мой тренер тяготел больше к спортивному савату, облагороженному и охолощенному, основы он не забывал. Тем более что я на ринг не рвался, а вот научиться по-настоящему работать против вооруженного противника или нескольких врагов было весьма интересно.
Не знаю, почему я сразу не попытался использовать этот вариант, может, просто инертность мышления нового тела. Я, кстати, заметил, что иногда веду себя именно как подросток, а не как взрослый мужчина, которому не должно быть дела до детской возни и прочего. Ан нет, вторая молодость дает о себе знать. Плохо это? Я так не думаю. И даже пытаться исправить что-то не собираюсь. Особых косяков за мной нет, а зачем портить себе лучшее время жизни взрослыми проблемами? Я и так делаю для этого более чем достаточно. Пусть останется место для беззаботной глупости и ошибок.
– Семен, ты на дискотеку в школе сегодня идешь? – толкнул меня в плечо Ромка, словно подслушав мои мысли. – Или будешь отбиваться от коллектива?
– Ты чего-то конкретно хочешь, или так, чисто интересуешься? – я даже не оглянулся, размахивая советским флагом. – Только учти, даже если приду, танцевать с тобой не буду. Как парень ты нормальный, а вот как баба, уж извини, полный ноль.
– Чего? – подзавис Еремин, пытаясь понять, о чем это я, а мне захотелось отвесить себе леща, да побольнее, чтобы уже выбить эту гомодурь, которую здесь тупо не воспринимали. – Ладно, пофиг. Я просто хотел тебя попросить, как комсомольца и энергета, помочь присмотреть за порядком.
– В дружинники, что ли, вербуешь? – я мысленно перевел дух, благодаря бога за наивность местной молодежи. – Не боишься волка в овчарню-то пускать?
– Дружинниками будут десятые и одиннадцатые классы, – покачал головой комсорг. – Я неофициально тебя прошу чисто присмотреть, чтобы никаких эксцессов не случилось. А то в прошлом году к нам сто тридцать вторая школа вломилась, такая драка была.
– Ага, помню, добрый был махач, – я мечтательно зажмурился. – Надо будет повторить… Да ладно, не ссы, шучу я!
– Шутки у тебя дурацкие, – буркнул напрягшийся было Еремин. – Ты же теперь Юниор. Пришибешь кого-нибудь, сам на зону уедешь, а нас загнобят проверками и прочим.
– Бюрократ ты, – упрекнул я парня. – Нет чтобы о товарище переживать, что на кривую дорожку шагнет, он за себя беспокоится, как бы бумажки писать не заставили. Чернильная душа.
– Товарища никто туда за шкирку не тянет, – справедливо заметил Ромка. – А если сам решил, то кто виноват? Мы и так старались как могли, просто получится, что ты не только сам подставишься, но и нас под монастырь подведешь. К тому же товарищ Сталин сказал, что общество должно бороться за каждого своего члена, но только
