а уже потом в район Пустышковского шоссе, где в лесу за глухим забором расположилось специализированное учебное заведение, на одной из спецкафедр которого преподавала его матушка и работал, с благословения матушки, бывший гвардии прапорщик Маркелов А. В., которому Дмитрий Васильевич лет этак тринадцать назад перетягивал артерию на свежеиспеченной культе.
По мере приближения Дмитрий Васильевич все отчетливее представлял себе тяжесть предстоящего. Как гвардии прапорщик Маркелов предложит к рассмотрению вопрос о прискорбности возложенных на него обязанностей заведующего складом специальной техники и оборудования, столь насущных в деле освоения обучаемыми спецпредметов (сплошные спец). Затем, не отреагировав на обращение «спецгвардии прапорщик» и поблагодарив за визит, Дмитрию Васильевичу будет указано одно из направлений движения, куда он идти категорически откажется. Чуть погодя рассерженность гвардии прапорщика сменится издевкой и намеком на родное изделие УПДК–2Р, получившее при рождении имя «унифицированный портативный детонаторный комплект», радиус действия два километра, радиокоманда. Но в простецкую армейскую бытность Дмитрия Васильевича нареченный за портативность «усрешься, пока дотащишь, кореш, два раза». И окончательно поставит точку на перспективе обладания Дмитрием Васильевичем как пластида, так и телефункена дежурным: «Не видать тебе, Митька, как собственных кишок. Но если будешь настаивать, то увидишь».
Вот примерно в таком радикалистском и пугающем виде все и происходило. Затем наступил перелом, прокачка мозгов: «Так частить нельзя», «Не милиция копает»; дальше чуть мягче: «Все расскажу Нине Владимировне» и «Чем мы рыбу глушить будем?». Но всему на свете когда – то наступает конец. Ведь наступает же когда – то? Дмитрий Васильевич обещает быть в 15:00 и, получив подзатыльник, отбывает.
Чему же суждено было случиться сегодня утром, произошло каким – то образом вчера вечером в метро. Упоенный обвинительной речью Герман Станиславович причину представлял весьма смутно, хотя руку приложил непосредственно. А дело было так. «Ты, Олеженька, этого жлоба не слушай. Оденься попроще. Вечерком на метро. Положишь в темноте. Кто в эту помойку на ночь глядя полезет? Покажи – ка, что там такое?» Пластмасска с мягким кубиком в черном полиэтилене впечатления не произвела. «Тю, несолидно как. А этот рычажок для чего? Правильно установлен?»
Сергеич
Москва, Ясенево, «Ковер», 03.06.1995, 10:25
– …Ты три часа своими вопросами ставил в неловкое положение уважаемого гражданина, руководителя крупнейшей компании, одной из немногих не разворовывающих, а несущих блага для нашей страны! Как ты посмел? Невзирая на то, что тебе было указано прорабатывать версии, не касающиеся, я подчеркиваю, не касающиеся консультативной работы Манцева, ты плюешь на всех и вся, рассылаешь повестки уважаемым людям, будоражишь налоговую инспекцию, лезешь в банковские документы, требуешь санкции на прослушивание, установку спецоборудования! Ты что,
