всё сложилось наилучшим для неё образом. С одной стороны, я поступил поспешно и необдуманно, можно было бы прикинуться валенком и собрать информацию, но где гарантии, что она не нападёт раньше?
– Какие игры? – удивилась матушка Гусыня, её руки продолжали повторять движения, словно она вымешивала тесто. – Я пеку пирожки. В моей деревне много гостей, почти все трапезничают моими харчами. Вам тоже могу что-нибудь приготовить. Супчик на мясном бульоне, кости запечённые горшочке…
– Еда нам не нужна. Скажи, где прячется твой сынок, и мы уйдём.
– Мой сынок сидит в тюрьме. Если хотите с ним поговорить, ступайте в Исправительный Чёрный Замок. Или можете у меня пожить до следующей полной луны, я собираюсь навестить его, передать одежду и его любимый пирог. Он у меня обожает капустный пирог, с самого детства готов за него убить.
– Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, – протянул я и шагнул к крыльцу.
Только что матушка Гусыня стояла передо мной, но через секунду её уже там не было. Я моргнул, и она исчезла. Испуганно вскрикнул Мерри, и я на одних инстинктах увернулся от огромного тесака, метящего мне в шею. Матушка Гусыня потеряла равновесие и повалилась вперёд. Я отступил и ударил её цепью по затылку, ожидая, что она опять растворится в воздухе и вновь нападёт со спины, но цепь размозжила ей голову, и во все стороны брызнула кровь и осколки черепа.
– Как-то легко получилось, – протянул Мерри.
…
…
…
– Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, – протянул я и шагнул к крыльцу.
Матушка Гусыня улыбнулась и приглашающе махнула на дверь: мол, проходите и не стесняйтесь. Я поднялся по ступенькам и подождал, пока она не зайдёт внутрь, лишь потом последовал за ней. Тёмная комната, окна занавешены красной тканью, из-за чего все предметы отбрасывали тёмно-алую тень. Половицы скрипели под подошвами. Всё было нормально, но потом словно вырезали кадр. Вот – матушка Гусыня идёт в другую комнату, а вот – испаряется, а под моими ногами разверзается чёрный провал.
Она пыталась поймать меня в ловушку – открыла крышку погреба, чтобы я улетел вниз, на острые колья. Но я приметил эту крышку сразу и специально поставил одну ногу так, чтобы она стояла вроде бы на краю, но на самом деле нет. И перенёс на неё вес тела. Так что, когда крышка погреба распахнулась, мой центр тяжести слегка сместился, но я не упал. Резкий шаг – и я на твёрдой земле. Матушка Гусыня разъярённо зарычала, метнулась к ножу, но я повалил её одним ударом цепи. Кажется, случайно повредил позвоночник – она мотала головой, но остальное тело было недвижимым.
– Где твой сын?! – рявкнул я и занёс руку для нового удара.
…
…
…
– Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, – протянул я и шагнул к крыльцу.
