рыкнула та, сунув мне в руки припрятанные в кармане бесформенного халата монеты, – и чтоб тебя со зверёнышем через минуту в трактире не было.
– С радостью, – с усмешкой бросила, нарочито медленно прошла по коридору и, только когда скрылась за углом, припустила бегом. Я не знала, получится у меня или нет, не была уверена, что и мне Берта задолжала. Слушая недовольных Розу и Мальву, я надеялась, что тётка и со мной не рассчиталась. Луис как-то обмолвился, что последние месяцы в трактире совсем плохо стало с выручкой. А мне очень нужны были эти монеты, тех, припрятанных в тайнике, нам с Софи не хватит и на день.
– Айрис, а где…, – осёкся Луис, удивлённо наблюдая, как я маленьким смерчем пронеслась по кухне, скидала в ещё один мешок печёное мясо, пару лепёшек и бутылку молока.
– Ухожу я, хватит! Тётке сообщила, жалование, что она задолжала, забрала, – сказала, подлетев к мужчине, чуть приобняла, всё же неплохим человеком он оказался, и прошептала, – помнишь, Берта с тебя вычла за мясо тухлое?
– Угу, – кивнул Луис, подозрительно сощурив глаза.
– Хорошее мясо было, она его продала Тирсу, а с тебя высчитала.
– Вот гадина, – выругался Луис и разъярённым зверем рванул к тётке.
– Кхм… очень полезно слушать и наблюдать, – хмыкнула, последовав за мужчиной. Смотреть, как Луис будет чихвостить вороватую тётку, я не собиралась и, завернув к своей каморке, торопливо отперла дверь.
– Пора? – спросила Софи, вскакивая с кровати, стоило мне ворваться в комнатку.
– Да, всё готово. Тётка занята, постояльцы ещё спят и в зал не спускались, – протараторила, подхватив с пола мешок с провизией, второй перекинула через плечо, – ну что, пошли?
– Да, – улыбнулась малышка, вцепившись в подол моего платья.
Покидать трактир было очень волнительно. Страха перед неизведанным не было, скорее это чувство было сродни чему-то новому, волшебному, казалось, что, переступив порог, мы очутимся в сказочном мире, где полно чудес и радости. Закрывая дверь трактира, я ощутила неимоверное облегчение, будто бы тяжёлая плита, что прижимала меня к земле, наконец исчезла, остались лёгкость и желание чего-то большего.
На улице было пустынно. Кроме пса, изредка брехавшего на наглых воробьёв, беспардонно столовавшихся у него в миске, да старичка, прогуливающегося вдоль невысокого домика, никого не было.
Идя по мощённой камнем дороге, мимо двух-трехэтажных домов, которые явно требовали ремонта, я ощущала себя очень странно, была уверена, что ни разу здесь не была, и всё увиденное казалось мне каким-то старым, непривычным, но объяснить себе я это не могла.
Уходя всё дальше от трактира, петляя по узким улочкам, я с любопытством ребёнка рассматривала дома с магазинчиками на первом этаже, вывески которых привлекали внимание придирчивых покупателей; жителей, которых на улицах с каждой минутой становилось всё больше, и радовалась: свету, теплу, ярким цветам, запахам, всему, что сейчас окружало нас.
– Ты
