привычка не спать, – ответила она. Кожа еще горела после холодной воды. Вытирать лицо пришлось туалетной бумагой, чтобы лишний раз не прикасаться к чужим полотенцам.
– Кать, как тебе моя квартира? Не помню, была ты тут? Мне кажется, ты тут впервые.
– В отелях привычнее, – сказала Октябрина и оглядела стол, который накрыл для нее Роман. Омлет, жареный хлеб, порезанные яблоки, даже пирог. Он не готовил пирог, не скажет, что не готовил. Не признается, что это пирог жены. Наверное, она старалась.
Октябрина откусила кусочек и почувствовала, как на языке рассыпался привкус ее духов. «Диор», может, «Дольче и Габбана». Октябрина приносила пробники таких духов домой, но не могла позволить себе часто ими пользоваться. Девушка наколола на вилку еще кусочек. Красная начинка, малина, раскалывается и красит тарелку брызгами алого. Она видела ее. Она знает ее. Если бы у Романа был ребенок, вполне мог учиться у нее в классе, отвечать на уроках или вовсе быть ее однокурсником в университете. Он мог бы даже закончить раньше на пару лет, если бы Роман и его жена затеяли ребенка чуть раньше, чем ее родители. Октябрина снова отколола кусочек пирога. Кажется, Октябрина съедает ее по кусочку. Между зубами застрял короткий волосок, прорезал полоску по десне. У жены Ромы короткие светлые волосы. Октябрина видела ее на фотографиях.
– Тебе нравится моя квартира? – повторил Роман и подлил ей кипятка в чай. – Ты вечно пьешь холодную воду, а не чай. Так не принято.
– Не принято кем? – попыталась улыбнуться Октябрина и уже пальцами отломила еще кусочек пирога. На вкус как пальцы. Еще немного и почувствуешь хруст ногтей на зубах.
– Везде, где я был, пьют горячий или теплый чай. В холодном чае вкус чайных листьев не раскрывается, – сказал Роман и протянул руку за телефоном. Он взял его одной рукой, уложил в центр ладони и второй, уже свободной рукой, начал листать ленту новостей. – Курс опять повысился. Но все равно придется покупать здесь хотя бы часть. Мне еще с двумя пересадками лететь.
– Почему не купить там? – спросила Октябрина, сделала глоток чая и обожгла язык. – Там… Там же должна быть валюта.
– Иногда они не выдают больше определенной суммы наличными, а мне на карту переводить нельзя. – Роман отпил чай и снова замахал пальцем по экрану. – Я лучше наличку в карманах привезу, чем заплачу огромные налоги.
Пирог жены на тарелке быстро кончился, а брать больше Октябрине показалось неприличным – она уже достаточно принадлежавшего жене Ромы потрогала и отобрала, чтобы съедать ее пирог. Куда Роман уезжал, Октябрина толком не знала. Он работал в международной компании, названия которой никогда не говорил, занимался продажами и часто бывал на заводах – от его костюмов, даже после стирки, иногда пахло дымом. Начинал, как и многие мужчины его поколения, инженером. Так бы и работал, наверное, на рабочим заводе, если бы в девяностые не подсуетился и не начал бы дружить с правильными людьми. Октябрине он вот уже
