знали, что он талантливый журналист, что перо его ядовито, недаром Артур Маруцзян не только ненавидел его, но и побаивался. «Неистовый Константин!» – называли его друзья, как, впрочем, и враги, опасавшиеся его едких оценок. Со всей силой своего писательского дара Фагуста бросился воплощать в жизнь угрозу: «Вы раскаетесь, что разрешили мне печатать газету!»
Он начинал с того, что обрадовался свержению своего старого врага Артура Маруцзяна.
Любое другое руководство будет лучше этих бездарей, так он твердо считал. Он слышал о военных талантах нового главы правительства, и, хоть его смущала реклама самому себе в каждой передаче по стерео полковника Гамова, все же, думал он, во время войны лучше талантливый солдафон, чем маршал Комлин, солдафон бесталанный. И поэтому он искренно принял странное правительство Гамова. Странное – потому, что возникло оно неожиданно и повело себя непохоже на то, как должны себя вести нормальные правительства. Поживем – увидим, уговаривал он себя – и был лоялен к новой власти.
Теперь он будет говорить как человек поживший и увидевший. Гамов провозгласил, что правление его будет неклассическим – по-видимому, его любимое определение. И начал с того, что назвал себя вполне классическим диктатором, то есть властелином выше закона. И замахнулся на тысячелетние обычаи: ввел денежные награды за военные успехи солдат и офицеров. Он оплачивал случайно доставшимися ему деньгами не только захват чужого оружия, но и убийство врага, и полученные в бою раны, даже – страшно сказать – тебе платили за твою собственную гибель, не тебе самому, разумеется, а тем, кого ты назвал своими наследниками. А сейчас этот необычный способ Гамов превращает в военную каждодневность. За любой «акт героизма» солдатам и офицерам будут выплачивать крупную сумму – и не в старой малоценной валюте, а в золоте. Вдумайтесь, я требую, в чудовищную аморальность решений нового правительства! Ведь оно превращает войну из арены, где испытывается верность солдата отчизне, его мужество, его готовность грудью защищать своих детей и близких, в какое-то доходное частное предприятие! Война – великое преступление перед человечеством, а теперь из этого преступления каждый в нем участвующий сможет извлекать личную наживу. Убил врага – получай монету! Тебя ранили – тоже неплохо, распишись в деньгах за рану. А убили тебя – твоя семья порадуется: неплохой профит! Смерть солдата всегда приносила горе, это было благородное чувство – скорбь от потери родного человека. А теперь к горю от гибели примешивается и радость от награды за смерть. Какое кощунство! Какое немыслимое кощунство!
Но и такого нарушения священных обычаев войны новому правительству мало. Оно изобретает еще один неклассический метод борьбы. Оно заочно, из своего дворца в столице, будет судить тех, кого объявит военными преступниками. Нет, мы не за то, чтобы преступники избежали наказания. Кто совершил преступление, тот должен понести кару. Такова высшая справедливость!
