звонко крикнула, – Ах ты негодник! Расти! Ты глянь, опять цыплят высыпал!
– Баба, я только посмотреть хотел, – виновато пробормотал мальчишка лет пяти, настороженно выглядывая из-за угла, – а коробка упала.
– Вот скажу отцу, он тебе мигом уши надерёт за баловство, – заворчала тётка Марша, кряхтя наклоняясь, сноровисто поймала маленький комочек, – собирай, чего замер! Не то кот словит.
– Я помогу, – невольно улыбнулась озорной беззубой улыбке мальчишки, поймала жёлтый пушистый шарик.
– Девять штук всего осталось, всех толстая морда задавил, – продолжила ворчать бабушка, поймав ещё одного за лавкой, – привезли сюда лентяя, он только сметану лопать горазд, да соседских кошек портить.
– Марти умный, он мышей ловит и в стайке крыс давит, – вызвался защитить друга мальчонка, укладывая в коробку сразу пять пищащих комочков.
– Девятый, – объявила я, засунув пушистого, ещё раз пересчитав, подтвердила, – всех поймали.
– Скажу отцу, перед гостьей, как опозорился, – отругала внука старушка, подойдя к печи, на которой стояло большое ведро с водой. Я же, застыв как вкопанная, с тревогой смотрела на тётку Маршу и, кажется, не дышала.
– Что? – Усмехнулась бабулька, на мгновении став молодой, лукаво улыбнувшись, проговорила, – думала, нацепила на себя штаны, лицо измазала и за мальца вышла. Ты, может, Даду моего и провела, да меня нет. Не буду спрашивать откуда, да куда бежишь, видно, несладко тебе там пришлось. Поешь, отдохни да иди, куда шла, что ж мы, злыдни какие, не поможем.
– Спасибо, – задохнулась от переполнявшей меня благодарности, тихонько всхлипнув, пробормотала, – Татьяной меня зовут.
– Хм… необычное имя, – задумчиво произнесла тётка Марша, неожиданно крикнув, – Расти – негодник! Тащи сюда таз, мыло да утиральник. И на улицу выйди, нечего тебе тут глядеть.
Спустя десять минут я осталась одна в небольших сенях с единственным окном под самым потолком. Дверь тётка Марша плотно прикрыла, подсказав, где запирается внутри. Но раздеваться я всё же поостереглась, быстро умыв лицо, руки, стащила с плеча рубаху, убедилась наличию огромного кровоподтёка. Проверила всё ли на месте и только тогда вернулась в дом, там у стола старушка гремела посудой, а из кастрюли одуряюще вкусно пахло мясным бульоном.
– Садись, сейчас похлёбку налью, сытная, крупу добавила. Лепёшку бери, масло лежит в горшке, – хлопотала бабушка, подставляя ко мне ближе тарелки, – ты мясо ешь, а то одни глазюки на лице остались.
– Вкусно, – пробормотала, проглотив горячий сытный мясной бульон, набрала ещё раз полную ложку. Но есть почему-то уже не хотелось, с трудом борясь со сном, осоловелым взглядом следила за тёткой Маршей. Всё-таки бессонные ночи, голод и страх содеяли своё дело и сейчас у меня ни сил, ни желания идти куда-то не было.
– Ох, совсем тебя заморили, деточка, – обеспокоенно воскликнула старушка, пойдём, ляжешь в комнате Расти, там кровать хоть и маленькая,
