истории. – Антонина, сестра погибшей супруги Ивана, сообщила мне, что ребенок погиб при родах, и все это время я думал, что так оно и есть, пока случайно не обнаружил эти документы, – он положил перед мной на стол какие-то бумаги и ткнул вниз на подписи.
– Ваша?
Вспомнить бы достоверно, что и как происходило в те дни. Все было, как в бреду. Я лишь отчетливо помнила свои метания из-за Нади и ее дальнейшей судьбы.
Бегло пробежавшись по строчкам, я удивленно приподняла брови. По документам выходило, что Антонина брала с меня расписку за молчание о том, что Иван и Лариса Гончаровы обращались к услугам суррогатной матери. Бред какой-то. Зачем ей это понадобилось? Я подписывала совершенно другие бумаги. Но утверждать не могла, потому как сумма в расписке стояла правильная. Часть этих денег ушла на операцию маме, а другая часть – на восстановление Нади. Я могла отчитаться за каждую потраченную копейку.
– Антонина действительно приходила ко мне в клинику, когда я позвонила ей и сказала, что забираю девочку себе и намереваюсь выходить ее, несмотря ни на что. Женщина приехала ко мне на следующий день, дала денег на лечение Нади и попросила подписать документ, что я получила сумму на руки и не претендую ни на какие части наследства и тому прочее. В тот момент я находилась в шоке, столько всего навалилось… Меня и ребенка едва вытащили с того света, я сильно переживала за дальнейшую судьбу девочки и приняла решение, что отказываться от нее не имею права, если ее биологические родители погибли. С тех пор я ничего не слышала о семье Гончаровых. До вашего появления, – я подняла взгляд, возвращая Булатову бумаги.
– Допустим… – он задумчиво смотрел мне в лицо.
– Тогда как вы объясните мне ваши слова, что моя Надя – ваша дочь? Насколько мне известно, Иван Сергеевич и Лариса имели проблемы именно по женской части.
– Все было как раз наоборот. Проблемы со здоровьем имел Иван. Он был бесплоден. Мы с ним сводные братья, у нас разные отцы.
– Я ничего не понимаю… Он, что же, заставил вас отдать ему свой биоматериал? Или…
– Нет, я не спал с его женой, – бесстрастным голосом перебил меня Булатов.
– Тогда как могло случиться подобное? Где вы были в этот момент? И почему узнали об этом, как я понимаю, только сейчас?
– У нашей матери незадолго до истории с суррогатным материнством обнаружилось серьезное заболевание. Я не стану вдаваться глубоко в подробности, потому что на самом деле заболевания никакого нет и не было, а мать пошла Ивану навстречу. Под предлогом, что я или Иван могли унаследовать страшный недуг, мы прошли полное обследование, и он воспользовался этим шансом, чтобы сохранить семью с Ларисой и свой бизнес. То есть взял мой биоматериал.
– Вы полагаете, что могли бы быть возможным отцом Нади? – усмехнулась я. – Пока это все ваши домыслы.
– Не возможным, – спокойно проговорил он. – Я и есть отец девочки. Иван абсолютно бесплоден – это подтверждают документы, которые я недавно нашел в
