к непосильному, причем чужому труду.
– Давай помогу, – предложила Катя.
Она взяла в одну руку Сашину сумку, в другую – свой клетчатый баул и, поблагодарив проводницу, направилась к выходу. Саша капризно поплелась следом, увлекая за собой подпрыгивающий на колесиках чемодан, по пути поругивая купейные полки, за которые тот иногда цеплялся.
– Ну и где он? – сердито повторила Саша, очутившись на перроне.
– У тебя хоть номер его есть? – спросила Катя, поставив свою и ее сумки.
– Конечно, есть!
Саша достала миниатюрный изящный телефон и, к удивлению Кати, вместо того чтобы позвонить, отключила его.
– Как же он тебя найдет? – поразилась Катя.
– Никак. Завтра ему маякну, – мстительно сообщила Саша. – А пока пусть помучается. Будет знать, как опаздывать!
– И куда ты сейчас?
– Сдам вещи в камеру хранения и пойду… – Саша изобразила на лице страдание великомученицы. – Да! Вот возьму и пойду в какой-нибудь ночной клуб! Хорошо, деньги у меня еще остались.
Она решительно подняла сумку и чемодан.
– Ну а я пока тут постою, – сказала Катя. – Меня тетя должна встретить, но тоже что-то задерживается. Я ее лучше у вагона подожду, чтобы она долго не искала. А то еще разминемся…
Саша не слушала. Она с надеждой смотрела по сторонам, но высматривала, как оказалось, вовсе не своего Антона.
– Эй! Эй, парниша! – закричала она, увидев носильщика. – Сумки возьми!
– Ну ладно. Счастливо. Приятно было познакомиться. – Катя махнула рукой.
Саша не ответила. Вручив носильщику свой багаж, она величественно пошла по перрону. Отойдя метров десять, Саша еще раз взглянула по сторонам. Но, видимо, так и не обнаружив Антона, зашагала дальше, нервно швырнув себе под ноги смятый билет. Увидев это, Катя тут же догнала ее.
– Чего еще? – удивилась Саша, услышав позади топот ее тяжелых ног.
Катя подняла билет, разгладила и протянула своей недавней попутчице.
– Лучше не выбрасывай. Я слышала, что билет первые три месяца заменяет регистрацию.
– Да? – Саша равнодушно приняла оранжевую бумажку и, скомкав, сунула в карман. Больше не говоря ни слова, она скрылась следом за носильщиком в здании вокзала.
Катя вернулась к своим брошенным вещам, только сейчас сообразив, что за это время их запросто могли украсть. «Но ведь не украли», – решила она про себя, тем и успокоилась.
Перрон почти опустел, а тетушка так и не появилась. Катя уже начала переживать: не случилось ли с ней чего? Тут ее взгляд привлек худощавый молодой человек. Он уже трижды пробежал вдоль ее бывшего вагона, о чем-то поговорил с проводницами, заскочил в вагон, выскочил, промчался вдоль всего поезда и, наконец, остановился неподалеку от Кати, нервно поглядывая то на часы, то в сторону стройненьких симпатичных проводниц. Те, замечая его сугубо мужской интерес, смазливо кривлялись и надменно хихикали, изображая
