говорить, нужно убираться отсюда и как можно быстрее, ответил тот.
– Кстати, а что это ты бабу не пользовал? Поинтересовался у него, хромой, ты рыжий что ли? И повалился со смеху на землю.
– Не хотел и не пользовал. Не люблю я так.
– Смотри, нежный какой, ты же вроде из нас самый молодой, продолжая смеяться тот, что хромал, наверное у тебя что-то не работает, хохотал он.
Рыжий, взяв в свою руку, руку хромого, сжал её и тот почувствовал не человеческую силу в его руке. Уже чувствуя, хруст пальцев он быстро начал бормотать:
– Ладно, ладно, я понял, понял. Всё у тебя работает.
Оставив его руку в покое, рыжий встал и подошёл к женщине. Взяв в руку полено, он ударил им её несколько раз по голове. Тоже самое, он проделал и с её сыном. Затем достав нож и воткнув его в дерево мрачно сказал хромому:
– Мы выдвигаемся. Добьёшь их и догоняй нас.
Он и тот, что со шрамом, встали, взяли мешок свещами, которыми они разжились и ушли в чащу леса.
Хромой с ножом в руке, подошёл к женщине, она не подавала никаких признаков жизни. Посмотрев на неё, он перевёл взгляд на её сына, потом подойдя к нему и пристально всматриваясь в лицо парня, сплюнул на землю. Егор, как и его мать не подавал признаков жизни.
– Да ну вас нахрен, сказал он вслух, всматриваясь туда, куда ушли его товарищи. Спрятав ножик в сапог, он со словами «всё равно они уже мертвые, зачем мне пачкать руки кровью лишний раз, дважды убивать их что ли», побежал в чащу леса, в направлении своих товарищей.
Вскоре он их догнал и они продолжили свой путь, но к слову сказать, их Ташкентским планам сбыться, было не суждено, так как далеко они уйти так и не смогли. Через несколько часов, они были схвачены немецким патрулём и отправлены в лагерь для военнопленных.
Глава седьмая
1941-й год
Село Осташкино
Главная немецкая комендатура
Егор открыл глаза, очень сильно болела голова, с этого момента головные боли будут преследовать его до конца жизни. Он подошёл к маме, сев на землю и тряся её за плечи, приговаривал «мама», «мама», но безрезультатно, мама не реагировала. Просидев возле матери и раскачиваясь из стороны в сторону некоторое время, он встал и пошёл прочь от избы, в которой они жили. Он шел очень долго, ночь он провёл без сна, в своих мыслях и чётко решив для себя, что ему нужно делать. Весь следующий день он шел без остановок до тех пор, пока не вышел из леса в незнакомом ему месте и прямиком направился в комендатуру. Он никогда не выходил из леса, но без труда понял, где главное здание. Оно стояло в центре. На крыше развивался флаг со свастикой.
На крыльце стоял солдат с автоматом, при виде парня, он направил на него дуло и скомандовал что-то на немецком языке. Егор замер.
– Мне к главному офицеру.
– Солдат свистнул кого-то и на крыльцо вышел пожилой полицай.
– Тебе чего надо
