права.
– Ты не просто уборщик, – ответил Артур, почувствовав, что нужно поддержать друга. – Ты член семьи.
Глаза на лице взрослого мужчины заблестели от слёз, и он расплылся в благодарной улыбке.
– Спасибо, Артур, ты тоже для меня как семья.
Кармакс начал вытирать глаза рукавом рубашки. Он напоминал пожилого подростка, проспавшего всю жизнь в летаргическом сне и сейчас, наконец, проснувшегося.
– Ты очень добр, – сказал он с детскими интонациями. – Ты настоящий друг.
Артур потрепал его по плечу, а затем вновь принялся за чтение комикса.
– Сколько в мире миллиардеров и триллионеров? – спросил он. – Помимо меня.
– Сотни! – ответил Кармакс, глядя в свой журнал. – Больше даже, тысячи!
– Сколько из них супергероев?
– В каком смысле?
– Я имею в виду, сколько из этих миллиардеров ночью надевают костюм, маску и идут сражаться с преступностью?
Этот вопрос поставил Кармакса в тупик, хотя казалось, ничто не может этого сделать. Кармакс мог ответить на любой вопрос: сколько весит человеческая мысль, какая на ощупь лень или почему птицы не едят радугу. Скорее всего, ответ был бы бессмыслицей, но поставить в тупик такой вопрос не смог бы.
– Среди них нет супергероев.
– Почему? – удивился Артур.
– Наверное, не хотят, – предположил Кармакс. – И опасно.
– То есть ты хочешь сказать, что в мире существуют тысячи миллиардеров и никто из них не додумался стать Призрачным Мечником?
На этот раз Кармакс молчал ещё дольше. Он словно переваривал слова Артура, пытался пропустить их через извилины в голове.
– Я никогда раньше не думал над этим, – протянул Кармакс. – Но это потому, что я глупый. Миссис Митчелл…
– Никакой ты не глупый, – перебил его Артур. – Ты самый умный из всех, кого я знаю.
– Спасибо, – ответил Кармакс, и его глаза снова заслезились. Он тут же принялся их вытирать.
– Это странно, – произнёс Артур и продолжил чтение.
Вскоре он сослался на раннюю усталость и отправился в спальню Дарвина: обстановка в этой комнате ему нравилась больше всего. Яркая, красочная, с жёлтым ковром, фиолетовой люстрой, синими стенами. Она была не такой унылой, как его собственная, где преобладали пастельные тона. Он был глубоко разочарован тем, что ни одному тхари не пришло в голову бороться по ночам с преступностью.
Гибралтар. Чёрный паук
Дарвин никак не мог понять, кем приходятся друг другу Бартон и Изабелла. Порой они вели себя как возлюбленные, а порой общались как отец и дочь. Девушке было около двадцати пяти, ему за сорок. Несколько раз он видел, как Изабелла целует того в щёку, очень нежно. А в другой раз Дарвин смотрел, как Бартон придерживает её за плечи: довольно
