эмигрировал за границу и спектакли с его участием отменили? Или умер? Или внезапно потерял голос? Было бы жаль, он прекрасный тенор, месяц назад я слушал его в «Пиковой даме».
– Я на перекур, – объявила Лариса. – Не хочу отрывать вас от работы. Кому интересно – можете присоединяться, поделюсь подробностями.
Она уже поняла, что сглупила и разговором об Астахове невозможно вытащить некурящего Левушку на лестницу. Конечно же, за ней увязался Мухин, и такую потрясающую новость пришлось потратить на аспиранта.
– Только не болтай об этом, ладно? – попросила Лариса. – Я тебе по секрету рассказала.
– Так ведь не только мне, – усмехнулся Мухин. – Лев Ильич слышал, и Марковна тоже.
– Ничего они не слышали, я же ничего и не сказала, только посоветовала билеты сдать, если они есть.
– Ты так прозрачно намекнула, что не понять невозможно. Вот я сейчас вернусь, они меня спросят, и что мне отвечать? Что мы с тобой обсуждали новые стихи Евтушенко? Кстати, как они тебе?
– Мне вчера про старый дом понравилось стихотворение, – живо отозвалась Лариса. – «Качался старый дом, в хорал слагая скрипы…» Оно такое печальное, безысходное, прямо как моя жизнь. Там такие образы поэтичные!
– Да ну тебя, Лара, тебе бы все про любовь. А мне вот это запало: «Меняю славу на бесславье», там хорошо сказано про канаву, в которой я бы тоже хорошенечко выспался. Но выпили мы вчера, конечно, многовато. Пойло какое-то сомнительное было… Как у тебя голова сегодня, не болит?
– С утра болела, я даже проспала, своих без завтрака оставила, придется вечером отрабатывать повинность.
Именно Мухин два года назад ввел Ларису в компанию молодых поэтов и просто любителей и ценителей поэзии. С тех пор она постоянно принимала участие в их посиделках, иногда камерных, а порой шумных и многолюдных. Никакого специального образования у Ларисы не было, за спиной обычная десятилетка, но молодая женщина оказалась обладательницей необыкновенно чуткого слуха, позволявшего ей очаровываться музыкой словосочетаний. Она даже не подозревала, что может так влюбиться в поэзию, и уж тем более не ожидала, что ее мнением по поводу стихов кто-то может заинтересоваться. В этой новой среде она ощущала себя своей, нужной, востребованной, оцененной и теперь все чаще удивлялась: как она могла выйти замуж за Колю Губанова? Зачем она это сделала? Смутно припоминала, что, кажется, очень хотела обрести мужа, родить ребенка, завести полную семью… Тогда ей было всего девятнадцать, замужество казалось самодостаточной ценностью, а Коля, рослый, статный и привлекательный, так красиво за ней ухаживал! Разве могла она подумать одиннадцать лет назад, что ей будет смертельно скучно рядом с ним? Его, кажется, корежит от одного только упоминания о поэзии. И вообще ему ничего не интересно. Пресный он. Недалекий. Сидит в своем отделе кадров, бумажки перебирает. То ли дело Разумовский, ее Левушка…
