вперив при этом глаза в телефоны, ничего толком не видят вокруг себя, с пешеходами вообще не считаются. Конечно, за последние полтора года курьерская доставка набрала обороты из-за ковида, число заказов увеличилось в разы, курьеры торопятся, маршруты смотрят в навигаторе, можно все это понять. Но нельзя не признать, что в нынешнее время старикам опасно гулять в одиночестве, особенно в сумерках и в темноте.
– Другая сторона состояла в качестве кадрового состава и уровне профессионализма, – продолжал между тем Губанов, который, кажется, даже не заметил едва не случившейся беды. – Как вы думаете, сколько людей с высшим образованием служило в МВД?
Петр мысленно прикинул: наверное, процентов восемьдесят-девяносто. Но если Губанов задает вопрос, то наверняка с подвохом. Значит, меньше.
– Пятьдесят? – проговорил он неуверенно.
Смех Николая Андреевича был громким и раскатистым.
– Юноша, вы большой оптимист! Какие пятьдесят, побойтесь бога! В середине шестидесятых высшее образование имели только двенадцать процентов начсостава, проще говоря – каждый восьмой. Причем это высшее образование далеко не всегда было именно юридическим. Юристов с высшим образованием насчитывалось вообще только девять процентов. Девять! Среднее юридическое образование имел один из пяти, и это мы говорим о начсоставе, об офицерах при должностях. А уж про рядовой и сержантский состав и говорить нечего, десятилетку окончил каждый десятый, остальные девять даже общего среднего образования не имели.
– Как же так? Ведь столько школ милиции было… Мне рассказывали, что в каждой республике была Высшая школа, в РСФСР даже не одна, и в каждом крупном городе – средняя.
– Это все уже потом, при Щелокове, а в середине шестидесятых Высших школ имелось всего четыре на всю огромную страну: в Москве, Киеве, Ташкенте и Омске. Все остальные школы были средними плюс всякие областные пункты подготовки и переподготовки. Одним словом, с квалифицированными кадрами в нашем министерстве был полный швах.
– Вы так точно помните все цифры, – недоверчиво заметил Петр.
– Это моя работа, – коротко ответил Губанов. Потом горько улыбнулся: – Бывшая работа. Нет, не так: это дело, которым я занимался не один десяток лет. Поэтому не удивляйтесь, что я много чего помню. Я совсем немножко поработал в уголовном розыске, а потом до самой пенсии сидел на аппаратной деятельности, сначала в кадрах, потом в управлении учебных заведений, потом эти службы объединили, сделали Главное управление кадров и учебных заведений, потом опять разъединили. Но я всегда занимался одной и той же проблемой: какими должны быть принципы комплектования личного состава и расстановки кадров и как организовать подготовку этих кадров. Ладно, я чувствую, что вам эти детали малоинтересны. Я-то могу часами
