от исполнительной и ввела целый ряд новых институтов, но и способствовала развитию правовых понятий, которые до этого играли в Российской империи в лучшем случае незначительную роль: гуманность, равенство, подотчетность, беспристрастный правовой формализм и справедливость. Это не могло не отразиться и на отношении к меньшинствам.
Юристы, руководившие новыми судами, стали придавать большое значение соблюдению формальных правил. В день принятия судебной реформы (20 ноября 1864 года) правительство ввело в действие подробный Устав уголовного судопроизводства и Устав гражданского судопроизводства212. Эти своды формальных правил регламентировали работу новых судов. Они ввели принципы гласности и устного состязательного судопроизводства, предполагавшего участие профессиональных адвокатов, и содержали множество процессуальных норм, ключевые элементы которых изложены в последующих главах. В повседневной практике соблюдение этих правил, конечно, варьировалось, но юристы нового поколения, как правило, гордились добросовестностью своей работы, а некоторые даже не получили ни одной процессуальной жалобы213. В архивах окружных судов сохранилась переписка между прокурорами и помощниками прокуроров, подтверждающая озабоченность правильностью процедуры. Например, младших сотрудников суда ругали за предоставление неполной информации о подсудимых, за то, что они не сообщили суду об отсутствующих свидетелях, и за несоблюдение правила предоставлять материалы предстоящих дел в отдельных досье214. После таких жалоб следовали требования немедленно предоставить недостающую информацию и впредь придерживаться установленных процедур.
Но новое поколение юристов не просто отстаивало недавно принятые нормы судопроизводства, многие из них с такой же яростью защищали общеправовые принципы. Хотя основные гражданские права по-прежнему не соблюдались в отношении религиозных меньшинств, крестьян, женщин и других социальных групп, судебная власть стала весьма решительно выступать в защиту существующих личных прав и новых правовых принципов. Она не могла защитить права, которые никогда не были предоставлены (например, такие, как свобода печати или свобода совести), но в условиях самодержавия и неравенства и такая защита была выдающимся достижением. Если снова воспользоваться термином Миронова, империя превращалась в «правомерное» государство.
Не в последнюю очередь введение индивидуальной ответственности в 1832 году и презумпции невиновности в 1860‐х годах означало, что людей больше нельзя было обвинять и осуждать без доказательств. Уголовные дела, рассмотренные в Казанском окружном суде в период с 1870‐х по 1890‐е годы, показывают, что прокуроры и присяжные отказывались осуждать (или даже обвинять) недифференцированные группы крестьян за нападения на людей или преступления против собственности215. Вместо этого, когда не удавалось с уверенностью доказать, что преступное деяние было совершено конкретными
Высочайше утвержденный Устав уголовного судопроизводства и Высочайше утвержденный Устав гражданского судопроизводства // ПСЗ II. Т. 39. № 41476–41477. 20 ноября 1864 года.
ГААРК. Ф. 483. Оп. 1. Д. 1. Л. 11, 48, 82.
НАРТ. Ф. 89. Оп. 1. Д. 1143; Судебная хроника: Вооруженное сопротивление власти // Волжский вестник. 1884. № 56. 15 мая. С. 3; Нанесение тяжкого увечья // Казанский телеграф. 1896. № 102. 11 июня.
