может, и носила.
Но не помогла бы мне маска. Даже если загар отскоблить, все одно я останусь не совсем человеком. Может, не настолько, как Эдди, но коль приглядеться, то чувствуется во мне иная кровь.
И вообще…
С этой мыслью я нырнула в остывающую воду, под которой и сидела, пока хватало дыхания. А как закончилось, то вынырнула.
– Прекрати, Милли, – сказала я своему отражению, стараясь подражать Мамаше Мо. Вот кто умел изгонять бесов, в том числе и трусости. – Вовек в ванной не спрячешься.
А вот волосы мыть надо.
Я и вымыла. Дважды. А они все одно остались черными и спутанными. И… белый мягкий халат, который единственный нашелся из чистой одежды – Эдди обещал решить вопрос, – нисколько не успокоил.
Я осторожно приоткрыла дверь и ничуть не удивилась, обнаружив графчика.
Графа.
К мужу стоит относиться серьезно. Он сидел на белом диванчике и глядел в пустую кружку.
– На кофейной гуще гадаешь? – спросила я, потому что нужно же было чего-то сказать.
Подозреваю, основное он узнал от Эдди. А я… я стою. С полотенцем на волосах. Мамаша Мо так закручивала, чтоб не просквозило. Тут, конечно, сквозняков нету, но с полотенцем все одно как-то спокойнее.
– Скорее, думаю.
– Злишься? – Не люблю недоговорок.
Я бы вот злилась, если по-хорошему. Да и… и должна бы, странно, что не злюсь. Я ведь тоже не хотела замуж. Но…
– Нет, – он покачал головой. – Ничуть. Сам должен был подумать.
– Эдди говорит, что все не так страшно. Что надо просто изучить клятву, и… и, может, что-нибудь придумаем.
– Придумаем, – соврал Чарльз.
А я взяла и поверила.
– Там… вода есть горячая. Хорошо. Правда, одежды нет, но Эдди сказал, что купит на первое время. А потом уже сами.
– Как мы вообще сюда попали? – Чарльз отвел взгляд, а я вспомнила, что из той самой упомянутой одежды на мне только халат.
И это как-то… неудобно, что ли. Не в том смысле, что в халате, но просто вдруг подумалось, что он муж и вообще. А я в халате стою.
– Эдди привел. Сказал… сказал, что если творится неладное, то лучше сюда. Тут место приличное. И хозяин с Мастерами дружен. А стало быть, лишь бы кто не сунется. Но дорого, да…
Я замолчала.
– Это ничего, деньги – не проблема. Ты, наверное, голодна? А я все съел. Проснулся… знаешь, будто три дня как минимум ни крошки в рот не клал. Такой голод. – Чарли говорил нарочито бодро, и за бодростью этой угадывалась та же ложь и нежелание говорить о том, что и вправду важно. Наверное, в другой раз я бы согласилась, что если человек говорить не хочет, то оно и не надо.
– Думаешь, ничего не выйдет? Клятву обойти и… и вообще? – Я подошла к креслу и забралась в него с ногами. В халат укуталась поплотнее. Муж там или нет, но нечего пялиться.
– Не знаю. – Чарльз выдохнул с облегчением. – Но скорее всего, ты права, не выйдет.
