загорелись глаза у женщины.
– У нас, конечно, сударыня.
– А вы… куда ж их денете? Я ведь мать ее, я – наследница.
Мы невольно улыбнулись.
– Нет уж, сударыня, этих денег вы не наследуете… – ответил Путилин. – А вот лучше скажите: откуда, по вашему мнению, у дочери могла взяться такая сумма?
Вдова заплакала.
– А я почем знаю, господин начальник.
Путилин сдал вдову на руки своему опытному помощнику. У нее надо было узнать подробные сведения обо всех знакомых, о тех магазинах, куда Леночка сдавала работу. Туда по горячим следам должны были быть направлены агенты.
Но я ясно видел, что Путилин отдавал распоряжения как бы нехотя, словно сам не верил в целесообразность всех тех мер розыска, которые предпринимал. Я хорошо изучил моего гениального друга и чувствовал, что он делает все это больше для очистки совести.
– Позовите мне X.! – отдал он приказ.
X. был любимый агент Путилина. Физически очень силен, бесстрашный, находчивый.
– Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем.
Затем он обратился ко мне:
– Поезжай, друже, домой и ожидай меня ровно в восемь часов вечера. Сегодня ночью мы продолжим наши похождения. Только отпусти денщика.
В логовище зверя
Стрелки часов показывали ровно восемь, когда я услышал звонок. Я поспешно открыл дверь и попятился, удивленный: первою вошла в мою переднюю… девушка, которую я вчера видел убитой на Сенной площади.
Крик ужаса замер на моих устах. Вдруг раздался веселый смех Путилина, вошедшего вслед за ней.
– Не бойся, дружище, это не привидение, а только моя талантливая сотрудница по трудному и опасному ремеслу.
– Фу-у, черт возьми, Иван Дмитриевич, ты всегда устроишь какую-нибудь необыкновенную шутку! – вырвалось у меня. – Но, боже мой, какой великолепный маскарад! Как похожа!
Я, подробно осматривавший труп, заметил даже большую черную родинку на левой щеке девушки.
Путилин был искусно загримирован, одет в обыкновенную, сильно поношенную и продранную триковую тройку.
– А мне в чем ехать? – спросил я.
– Да так, как есть… Только сомни воротник и обсыпь себя мукой или пудрой…
Я исполнил повеления моего друга, и через несколько минут мы вышли из квартиры.
У ворот нас ждал любимый агент Путилина.
– Все?
– Все, Иван Дмитриевич.
«Малинник», знаменитый вертеп пьянства и разврата, гремел нестройными голосами.
Если жизнь Вяземки днем была отвратительна, то неописуемые оргии, происходящие ночью в «малиннике», были поистине поразительны. Всё, что днем было отобрано, наворовано, награблено, – вечером и ночью пропивалось, прогуливалось в этом месте. Тут, казалось, бог совершенно отвернулся от людей, и люди, опившиеся, одурманенные зверскими, животными
