пырнул ножом в живот, а затем, посмеиваясь, глядел, как Гиза умирает. И никто не смог остановить это, ведь посетитель принадлежал к богатому слою общества. Такие люди неприкосновенны, их власть и сила безграничны, благодаря деньгам.
В тот день Шейл едва не разбил себе череп о стену клетки. Он хотел умереть, но Торсо не позволил ему, вытащив почти с того света.
Тогда юноша захотел, чтобы умирали другие. Именно в тот день он убил в себе всю радость жизни и превратился в будущего демона арены. Всё ради мести…
Он не глядя схватил двух фигуристых шлюх и отправился в сад. Там они ублажали его, но мысли Шейла были далеки от наслаждения. В конце концов, доведя девушек до исступления, он оделся и пошёл спать.
Следующая неделя прошла в молчаливых тренировках. Торсо пытался завести разговор, но всякий раз юноша отвечал односложно, надеясь разобраться в себе и в том, как ему надлежит действовать. Похожие чувства испытывал и смуглый гладиатор, поэтому в итоге оба избегали беседы и смогли поговорить лишь накануне поединка.
Как они и предполагали, господин Фирон решил устроить дуэль.
– Чемпион может быть только один, – посмеиваясь, заявил толстяк, за два года набравший ещё больше веса и выглядевший теперь форменной свиньей. – Торсо долго держит это звание, но люди больше любят тебя, Шейл. Покажи им, ошиблись они – или нет.
Произнеся такую напутственную речь, господин ушёл, оставив гладиаторов ужинать. Но оба сидели молча, не притронувшись к еде.
– Ты ведь не оставил мысли о мести, верно? – заговорил вдруг Торсо. Шейл покачал головой.
– Нет. Из-за них я оказался здесь, из-за них умерла моя мать. Я должен их наказать. Они это заслужили.
Торсо прямо взглянул юноше в лицо.
– Месть – инструмент тьмы, ввергающий тебя в пучины боли, Шейл. Стоит только ступить на этот путь, как ты обрекаешь себя на долгую и мучительную смерть. Убьёшь обидчика – за него придёт мстить брат, или сын. Убьешь их – появятся другие люди, связанные с мертвецами. Эту цепь невозможно прервать, кроме как твоей собственной смертью. Подумай, хочешь ли ты так жить?
Шейл до боли сжал пальцы в кулак, затем обессилено разжал и взглянул на Торсо с беспомощностью в глазах.
– Я ненавижу их всех. Ненавижу так сильно, что это сжигает меня изнутри. Старосту, мелких уродов из деревни, которые издевались надо мной, других людей, даже не сделавших попытки их остановить, и больше всех – того ублюдка, что убил Гизу…
Торсо поднялся, обошел стол и сел рядом с юношей. Его массивная рука легла на плечо Шейла, по-отечески приобняв.
– Я понимаю тебя. В твоем возрасте я тоже был в такой ситуации. Моих родителей, друзей и соседей убили воины другого племени. Я с братом тогда был в море, рыбачил, и, вернувшись, мы нашли только пепелище. Наш гнев не знал границ. Взяв копья, мы ворвались в поселение врага и убили там всех, без разбора. Женщин, детей, стариков. Никто не смог остановить нас,
