одиноко.Пролог
Прошлое – колодец глубины необыкновенной.
То, что хотел бы я высказать,
высказыванию не подлежит.
По ту сторону начала
Когда ни о каком Начале не было еще и речи, а все сущее представало одним спокойным и ясным светом, в Его сознании родилась идея.[1] Едва ли возможно представить себе место и время ее возникновения, как и наглядно вообразить Его самого. Фантазия отказывается поместить Его в пространственно-временные границы, во-первых, потому что они еще не были созданы, а во-вторых, поскольку Он все равно не вписался бы в их рамки. Он находился в обособленной, недоступной для восприятия системе миров, которую только и можно охарактеризовать как непознаваемую. С Ним не была связана никакая физическая реальность, а любое Его описание выходило бы за пределы доступных понятий. Единственное Его проявление заключалось в вездесущем однородном сиянии. Древние дали Ему имя Эйн Соф, что на священном языке означало «бесконечность».[2] Устремляя мысленный взор сквозь непроходимую толщу сокрытого, мудрецы пытались расслышать отголоски непостижимой идеи и воссоздать образ Того, в чьем сознании возник изначальный замысел.
Пребывающему в иных сферах не хватало одного – радости общения. Бездонное одиночество требовало единомышленника, с которым можно скоротать время за шахматной партией, сопровождая ее дружеской болтовней. Однако создать достойного собеседника никак не удавалось. Сколько Он ни пытался, всегда выходил равнодушный ангел, превращавший таинственную игру в скучно и безошибочно выполняемую работу. После нескольких неудачных экспериментов Он понял: завершенному творению недоставало стремления к саморазвитию. Партнера нужно было воспитать, проведя через стадии духовного становления, и уподобить себе в уникальном свойстве – способности творить. В этом и состояла Его идея. Не тратя понапрасну своей бесконечной энергии, Он взялся за дело.
Сперва пришлось освободить от своего присутствия место для будущего творения. Здесь Он ослабил интенсивность света, обеспечивая возможность образования стабильных структур, однако не устранил его полностью, чтобы поддерживать жизнь своего детища. Так в Нем образовалась область, готовая вместить воплощение Его замысла. Древние назвали это Цимцум Алеф – первым сокращением.[3]
Теперь нужен был акт воли, который внес бы в изначальный хаос порядок и смысл. Он создал рубинового оттенка луч и направил его внутрь заполненной светом области. Прорезав пространство, луч замер в центральной точке. В этом месте должно было состояться самое важное событие, но его подготовка еще не была завершена. Он решил предвосхитить основное творение наброском, собирательным вариантом эскиза, чтобы ориентироваться на него в дальнейшей работе. Так возникло изначальное лекало, неуловимый мир, в создание которого Он вложил все свое мастерство. Он уподобил его себе, своим формам и качествам, видя в нем прообраз будущих воплощений. Древние назвали этот мир Адам Кадмон.[4]
Для осуществления последующих замыслов возникла необходимость в алфавите
По ту сторону начала – здесь и далее по тексту делается попытка художественного переосмысления Лурианской каббалы. Учение Аризаля (раби Ицхака Лурии Ашкенази, 1534–1572 гг.) о структуре высших миров уходит корнями в каббалистическую традицию тайной Торы, полученную Моисеем на горе Синай и открытой миру раби Шимоном бар Йохаем (I–II вв.).
Эйн Соф – бесконечность, беспредельность, непостижимость Бога. Источник божественного света. Бог, по мнению каббалистов, «существовал» вне пространства-времени до сотворения мира.
Цимцум Алеф – первое сокращение. Подготовительный акт, при котором Бог освободил место внутри себя для создания мира. В этом месте присутствие Создателя преуменьшено, чтобы мир не сгорел в потоке света; в то же время Его влияние достаточно для существования творения.
Адам Кадмон – прототип мира и человека. Форма, предшествующая всем последующим воплощениям. Все миры являются производными от него. Изначальный и наиболее общий план творения. Луч – акт божественной воли, порождающий творение миров в среде однородного эфира.
