в одиночестве, боялся того, что может вновь отравиться испорченными консервами, и тогда уже никто ему не поможет.
– Жрать охота, – произнес в темноте Костя.
Павел тоже чувствовал голод, хотя только что поужинал. Порции были большими, но предлагаемая пища не отличалась высокой калорийностью.
– Были бы там, снаружи, залезли бы сейчас в какой-нибудь магазин, загрузились бы тушенкой… – размечтался Костя.
Павел сглотнул набежавшую слюну. Хоть с тушенкой у него и было связано неприятное воспоминание, оно не охладило его любви к этому продукту. А после целого месяца разлуки жажда тушенки стала почти нестерпимой.
– Слушай, – сказал Костя, – может, и правда рванем, а?
– Давай немного выждем, посмотрим, как оно будет, – предложил Павел. – Уйти-то мы всегда успеем, но вот примут ли нас обратно?
– Да я обратно и не пойду, – проворчал товарищ. – Уйду, и скучать не буду.
Вспомнив, как он в одиночестве помирал от отравления, Павел заметил:
– Ты не зарекайся. Всякое может быть.
Костя ничего не ответил, только громко засопел, явно сдерживая злость. Павел тоже больше ничего не сказал. Пора было отходить ко сну. Завтра их ждал еще один день, наполненный самоотверженным физическим трудом.
Он уже почти провалился в сон, когда услышал в коридоре шаги. Внимания на них не обратил, решил, что бродит кто-то из жильцов общаги, но когда шаги замерли напротив двери в их комнату, с Павла мигом слетел весь сон. Он хотел разбудить товарища, но не успел – в дверь тихонько постучали, и Костя проснулся сам.
– Откройте, – раздался из-за двери незнакомый мужской голос.
Павел и Костя дружно вспотели, хотя в комнате было не жарко. Оба подумали об одном и том же – вот и явились по их душу представители карательных органов.
Стук в дверь повторился. Павел понял, что мешкать бессмысленно, да и, пожалуй, опасно, и, поднявшись с кровати, подошел к двери.
– Подожди! – чуть слышно зашипел Костя. – Не открывай!
Павел отмахнулся от него. Приятель как будто не понимал, что если ночные гости захотят войти, то войдут. А неподчинение приказу может быть расценено как отягчающее обстоятельство.
С тяжелым сердцем он выдвинул шпингалет и приоткрыл дверь. В глаза ему тут же ударил сноп яркого белого света. Похоже, в руках у ночного визитера был фонарик. Впрочем, он тут же опустил луч света в пол, и Павел сумел разглядеть гостя. Тот явно был гвардейцем. И еще он был один. А Павел-то ждал, что за ними придут минимум трое.
– Что случилось? – спросил Павел, стараясь сделать так, чтобы в его голосе не слышалась предательская дрожь.
Гвардеец окинул его взглядом, затем направил луч фонаря в комнату, и высветил сидящего на своей койке Костю.
– Одевайтесь, – сказал он. – Пойдете со мной.
Делать было нечего, пришлось подчиниться. Они быстро облачились в свою пахнущую
