и белые чулки. На ноги были надеты обтягивающие сапоги из блестящей кожи. Они подчеркивали его сильные голени. Волосы его были причесаны, уложены назад и спадали на плечи.
Завидев нас, он поклонился и протянул мне руку:
– Евгения, вы чудесно выглядите. Вам очень идет зеленый цвет.
– Спасибо, граф, – я подала ему свою руку, и он не замедлил ее поцеловать.
– Можете называть меня Андриан.
– Спасибо, Андриан.
– Поужинаем? – и он жестом пригласил меня к столу. Но я не подошла.
– Спасибо, граф, то есть, Андриан. Я не откажусь от ужина. Признаться, я весьма голодна. Но сперва мне бы хотелось выяснить вопрос о моем возвращении домой.
Видно было, что граф расстроился. Он положил правую руку на живот: наверно, его желудок уже давал о себе знать. Мой тоже все никак не мог успокоиться, предательски урчал и все просил подкрепиться. Но мне пока было не до этого. Я и без того была в шоке от самой себя, из-за того, что столько времени потратила на какие-то наряды. (Хотя, безусловно, мне это очень понравилось, однако моя здравомыслящая половинка говорила, что это бессмысленно, если я все равно собираюсь покинуть эту страну в скором времени).
– Видите ли, Евгения. Должен вас огорчить. Вы не сможете попасть домой. Во всяком случае, пока.
– Что значит «не смогу»?! – мои чувства были на грани срыва. Лицо мое раскраснелось от бушевавших внутри меня эмоций. И я была готова поклясться, что выглядела сейчас не самым лучшим образом. Однако я старалась держать себя в руках. – Вы сказали мне, что отправите меня!
Видя мое состояние, граф сначала растерялся, на секунду, не больше, а потом сказал:
– Евгения, успокойтесь. Пока вы приводили себя в порядок, я осмотрел пункт отправления, покопался в нем. Однако, он не исправен…
– Что значит «не исправен»?
– То и значит. Он не работает и не может в данный момент отправить вас домой.
– Но почему?! Ведь еще утром он работал!
– Да, работал. Однако, как вы помните, уже утром он стал барахлить, и мы с вами оказались в поле, а не в замке. – И граф безнадежно развел руками. Секунд пять я стояла в ступоре и не могла ничего сказать. Мне хотелось одного: расплакаться. Как же так? У меня защита! А меня похитили среди бела дня! Неужели стоило проучиться пять лет в университете, чтобы вот так все провалить?!
– Как же мне теперь быть?! – тихо произнесла я. Ругаться мне не хотелось. И без того тошно. – Что мне делать? Вы хоть представляете, что натворили? Пять лет коту под хвост!
Граф подошел ко мне и хотел утешить, но я увернулась и не дала себя обнять.
– Не переживайте, Евгения. Еще не все потеряно, – вдруг обнадежил меня Андриан.
– Что значит «не все потеряно»? Вы его почините?
– Нет, – ответил граф.– К сожалению, я не могу починить его. Этот аппарат уникален. Однако его уникальность еще и в том, что он сам может
