style="font-size:15px;"> – Звучит превосходно. – Саймон откусил от сморщенной луковицы. – Показывай дорогу.
– Только не съешь по ошибке мой ужин, – мрачно сказала Мириамель. – И не разлей молоко.
– Конечно, миледи, – ответил он.
Пока они ехали по Дороге Мокрого дерева, одной из главных улиц Стэншира, Мириамель обнаружила, что ее странным образом встревожили слова Саймона. Было невозможно определить, живет ли кто-то в темных домах и лавочках, но у нее возникло ощущение, будто чьи-то глаза наблюдают за ними сквозь щели в ставнях.
Довольно скоро они добрались до расположенных за городом ферм. Дождь почти прекратился и теперь лишь тихонько моросил. Мириамель указала в сторону каменоломни, которая с высоты Дороги Мокрого дерева казалась огромной черной дырой. Когда дорога начала подниматься вверх, они увидели мерцавшие на нижних стенах каменоломни красные огни.
– Кто-то разжег там костер, – заметил Саймон, – и довольно большой.
– Возможно, они добывают камень, – ответила Мириамель. – Но нам совершенно ни к чему знать, что они там делают. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше. – Она свернула с широкой дороги на одну из узких улочек, уходивших от каменоломни в сторону Речной дороги. Она оказалась грязной, и Мириамель решила, что стоит зажечь факел, чтобы не рисковать ногами лошадей. Они спешились, Саймон накрыл Мириамель и себя своим плащом, и Мириамель взялась за кремень. Наконец ей удалось зажечь пропитанную маслом тряпку.
Проехав немного дальше, они нашли подходящее укрытие, большой сарай посреди поля, заросшего сорняками и ежевикой. Дом, которому он принадлежал, стоял в нескольких сотнях футов, в долине, и выглядел заброшенным. Ни Мириамель, ни Саймон не были полностью уверены, что он действительно пустует, но сарай выглядел вполне безопасным местом, и они понимали, что в нем им будет теплее, чем под открытым небом. Они стреножили лошадей у старой и печально бесплодной яблони за сараем, так что из дома их не могли увидеть.
Внутри в свете факела они разглядели сырую солому на земляном полу, а также ржавые инструменты с треснувшими или отсутствовавшими рукоятками, ждавшими ремонта у стены. Проржавевшая бесполезная коса вызвала у Мириамель грусть, но говорила о том, что ею уже очень давно никто не пользовался. Успокоенные Саймон и Мириамель вернулись наружу за седлами.
Мириамель собрала солому в две одинаковые кучи, а затем разложила на одной из них свои постельные принадлежности. Она с сомнением огляделась по сторонам.
– Я бы хотела рискнуть и разжечь настоящий костер, – сказала она, – но даже факел может оказаться опасным.
Саймон воткнул горевшую ветку в землю, подальше от соломы.
– Мне нужно видеть, чтобы есть, – заявил он. – Скоро мы погасим факел.
Они жадно поужинали, запивая засохший хлеб холодным молоком. После того как они вытерли губы и пальцы рукавами, Саймон поднял голову.
– Итак, что мы будем делать завтра? – спросил он.
– Ехать дальше. Если погода не изменится,
