что это классно, а потому, что не может умереть по команде. И жить ему как бы приходится.
Внутри совсем нет гормона радости. Серотонина. И мозг работает вхолостую, без эмоций.
Жизнь превращается в жевательную резинку, которую жевали много лет.
То есть ни вкуса, ни смысла. Зачем жевать такую? Просто чтобы знать, что не умер.
Депрессия сильно изменила мужа. Сначала она проявлялась в буре эмоций, с которыми муж не справлялся. Он не умел управлять гневом, потому что раньше не было такой проблемы – гнева. Он никогда не бурлил внутри: если что-то мужу не нравилось, он спокойно говорил об этом – и всё.
А теперь гнев перекипал и выходил из него взвесью по любому, самому глупому поводу. Муж всегда был раздражён, иногда кричал.
И сам себя пугался.
Однажды во время ссоры он разбил плитку на кухне.
Кулаком. Вдребезги.
Это было страшно. Для нас обоих.
И он тогда будто прозрел и понял, что ему нужна помощь, потому что сам не справляется. А мне это давно было очевидно, и я была рада, что он это признал.
В ОДНОМ МУЛЬТИКЕ Я ПОДСЛУШАЛА ДИАЛОГ:
– ЧТО САМОЕ СИЛЬНОЕ СДЕЛАЛ ТЫ НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ?
– СКАЗАЛ: «ПОМОГИТЕ!»
Сказать «помогите» – это и правда сила. А не слабость. Не «я слабак, не справился», а наоборот: «я так сильно хочу справиться, что готов договориться со своей гордыней».
Он правда был молодец, мой муж.
Потом эта треснувшая плитка – одна с паутинкой трещины – долго служила мне напоминанием о пережитом, символом переломного момента.
«Так дальше нельзя» – вот что говорила плитка своей паутинкой-коммуникацией.
Я хотела заменить её, пока муж был в больнице, потому что смотреть на неё каждое утро было больно, но не нашла такую же, купила чуть-чуть другую. Похожа, но видно, что серия другая.
Муж вступил в схватку с депрессией и уверенно побеждал. То есть не то чтобы окончательно победил, но заключил с ней перемирие. Она уползала внутрь и дремала там, иногда просыпалась, возвращалась откатами, но он знал, что надо делать, чтобы не позволить ей снова заполонить всё пространство своей жизни.
Мне казалось, что он справился.
То есть мы справились. Я свою роль в этом вопросе – его выздоровления – ощущала как масштабную.
Когда он заболел и превратился из мужчины, которого я выбрала, в того, кого не выбрала бы, если бы мы встретились сегодня, проще всего было забрать детей и уйти. Я самодостаточная, я точно справилась бы одна.
Но это с моей стороны было бы настоящим предательством.
Отобрать у любимого человека семью всё равно что отобрать смысл выкарабкиваться.
В борьбе с болезнью очень важна мотивация. Она порой самый важный ингредиент в комплексной терапии.
Я по папе знаю. Помню…
Мы остались и вместе справлялись с этим испытанием. И было всё – и больно, и сложно, и невыносимо.
