ей подлей,И сон слетит глубокий к ней.
Я для тебя на все согласна!
Конечно, здесь ведь яду нет?
Могу ль я дать тебе такой совет?
Ты приковал какой-то чудной силой
Меня к себе: на все готова я, –
И больше сделать, кажется, нельзя,
Чем для тебя я сделала, мой милый!
(Уходит.)
(входя)
Мартышка! Где она?
Шпионил ты опять?
Да, кое-что я мог понять.
Вас, доктор, катехизису учили:
Надеюсь, вы урок на пользу получили.
Для девушек так интересно знать,
Кто чтит религию: кто верит непритворно,
Тот и за нами, мол, пойдет покорно.
Чудовище! Не видишь, что она
В душе любовь лишь чистую лелеет:
Своею верою полна,
Той верою, которая одна
Спасенье ей, – она жалеет,
Как душу близкую, погибшего меня.
Эх, ты! В тебе ведь только похоть бродит!
Тебя девчонка за нос водит!
Прочь, гнусный изверг грязи и огня!
А в рожах ловко суть она находит!
При мне минутки не сидится ей:
Ум замечая в рожице моей,
Она томится и скорбит безмерно,
Что если я не черт, то гений уж наверно.
Гм! эта ночь!..
Тебе-то что до ней?
И мне в ту пору веселей!
У колодца
Гретхен и Лизхен с кувшинами.
Ты уж о Бербельхен слыхала?
Нет. Я ведь дома все сижу одна.
Мы знаем кое-что! Сивилла мне сказала!
Попалась наконец она!
Вперед не важничай!
А что?
Да дело скверно!
Что ест она и пьет – двух кормит: это верно.
Ах!
Да, теперь награждена!
На шею парню вешалась она:
На все гулянья с ним ходила,
С ним танцевала и кутила;
Везде хотела первой быть,
Есть пирожки да вина пить,
Себя красавицей считала;
Дошла в бесстыдстве до того,
Что наконец уж от него
Открыто брать подарки стала!
Ласкала, нежила дружка, –
Вот и осталась без цветка!
Бедняжка!
Ты еще жалеешь!
А мы? Как мать велит, бывало, прясть, –
Сидишь да ночью вниз сойти не смеешь;
Она же мигом к миленькому – шасть!
Там, на скамье, иль в переулке темном,
Не скучно было в уголке укромном!
Теперь вот пусть свою убавит спесь
Да перед нами в церкви грех свой
