получилось, меня ограбили, я… Мне негде жить, – заикаясь, мямлил Махмуд.
Хозяин смерил его уничижительным взглядом.
– У меня умер отец, – вдруг патетически заявил Махмуд и сделал грустные глаза.
– Да как ты смеешь, дурак!!! Побойся Аллаха! – задохнулся побагровевший от возмущения мистер Мустафа, стукнув кулаком по столу. – Твой отец полчаса назад был здесь – живой и невредимый, искал тебя.
– Что?! Не может быть… – непроизвольно вырвалось у Махмуда, но он тут же осёкся.
– Вон!!! Вон из моей лавки, чтобы я тебя больше не видел!
Зазвонил телефон, и хозяин моментально забыл о Махмуде.
Понуро выходя из лавки, Махмуд столкнулся с дамой, проходившей мимо, и чуть не сбил её с ног. Она хромала и тяжело опиралась на палку. Они взглянули друг на друга и…
У Махмуда ёкнуло сердце. Он замер в почтении, не в силах отвести взгляд от женщины. Она была привлекательна той восточной полнотой, которая всегда нравилась местным мужчинам. Светлокожая, с серыми глазами… Египтянка, явно знатного рода. Каир или Александрия… Лет этак под шестьдесят-шестьдесят пять, может быть, чуть больше. Одета по-европейски. Её внешность, выражение лица, стать, а самое главное – то, в каком отеле она остановилась, – всё это не оставляло сомнений: женщина богата… и не просто богата, а очень богата.
Дама замерла, удивлённая внезапным появлением перед ней молодого красавца. Она смотрела на него своими светлыми насурьмлёнными глазами, и Махмуд сразу смекнул: прекрасная незнакомка к нему неравнодушна.
«Как минимум – неравнодушна… а может быть, и влюблена!» – почему-то сразу подумалось ему.
Египтянок у него никогда не было. Он имел дело только с европейскими женщинами. Но сейчас при одном лишь взгляде на эту пожилую даму сердце сладко сжалось от предчувствия.
Стараясь справиться с волнением, Махмуд отвёл взгляд и опустил голову, тряхнув блестящими кудряшками. Он не торопился пройти мимо женщины, напротив, задержался неподалёку, немного отойдя от дверей магазина, и не смел поднять на неё глаз, готовый подхватить под локоть, если она вдруг потеряет равновесие.
Еле сдерживая рыдания после только что перенесённого унижения от хозяина лавки, всем своим обликом он являл олицетворение страданий и оскорблённой гордости.
– У тебя проблемы? – спросила женщина певучим голосом. От её слуха не укрылись крик и ругань за дверью магазина. Махмуд поймал на себе её встревоженный взгляд и уловил нотки беспокойства и скрытой страстности в её голосе.
– О, нет, мадам, никаких проблем, Хамдулла[16], – глухо проговорил он.
– Хамдулла, – повторила женщина, возведя очи вверх.
Выдержав паузу, он продолжил дрожащим полушёпотом:
– …Если не считать того, что я потерял работу. Потерял жильё. Меня сегодня ограбили… Сегодня Аллах наградил меня большими испытаниями.
– О,
Хамдулла – слава Аллаху (досл. пер. с араб.)
