это, принять сердцем, душой, всем перепуганным организмом. Но я всё равно потащила упирающуюся от страха Алёнку за собой на буксире.
Но нет, вертолёт подлетел, сделал круг над нашими головами, едва не касаясь верхушек деревьев, как мне казалось, и завис, издавая лопастями оглушительный звук.
– Сейчас спустят спасательный трос. Страховочная система у меня одна, моя личная. Алёна, ты первая полетишь! – рявкнул он.
– Нет! – снова взвилась Алёнка.
Упрямое, невыносимо создание, которое только и делало, что тормозило всех, вредничало, визжало и требовало, чтобы поступали так, как она хотела. А хотела она одного – быть рядом с братом, что бы ни происходило вокруг. Пожар, потоп, групповое помешательство – Аленка не собиралась бросать Никиту в любой, самой ненормальной ситуации.
– Ты меня достала, девочка! – заорал Пашка, дёргая оранжевую конструкцию из строп-лент с широким поясом и множеством защёлок, заклёпок, карабинов и приспособлений, о предназначении который я и догадываться не могла.
Я такие видела в кино о промышленных альпинистах. Запросто могла ошибиться, что я в этом понимала, в конце концов. В тот момент я оранжевый от зелёного не отличила бы, имя собственное не вспомнила, год и место рождения, как зовут маму, папу, кота. Впала в нереальный ступор, соображала с огромным трудом, глядела на происходящее, как сквозь толщу воды.
Мир словно замер, застыл, замолчал. Лишь глухая тишина, давящая с огромной силой на голову, и воздух, который даже не качнулся, несмотря на всё происходящее. Явно шумное, громкое, вопящее.
– Твою ты богу душу мать! – услышала я, как сквозь толстый ватин, Пашу.
В оцепенении смотрела, как он буквально запихивает в страховочную систему Никиту и вцепившуюся в него мёртвой хваткой Алёнку. Читала по губам, как орал в рацию:
– Поднимай! Поднимай, я сказал! Беру ответственность на себя. Сказал, на себя. Надо будет, сяду! Поднимай!
Парочка взвилась вверх, быстро превращаясь в крошечных человечков, болтающихся в небе на тонкой тесёмке. До одури пугающая картина. Нереальная, фантастическая, из фильмов-апокалипсисов, всего, что никак не могло произойти в жизни студентки-второкурсницы, самый большой экстрим которой – полёт лоукостером к месту учёбы.
– Сейчас ты, – крикнул мне Пашка, глядя, как Никитос с Алёнкой скрываются в чреве вертолёта, и оттуда вылетает трос с болтающейся на ветру страховочной системой.
В ужасе я замерла. Просто не могла поверить, что сейчас на меня наденут страховку и поднимут на чёртову высоту самых больших деревьев, даже выше.
– Спокойно, всё хорошо, Марин, – чётко, почти по слогам проговорил Паша. – Зажмурься, не смотри вниз, в вертолёте тебя парни подхватят.
В ответ я кивнула, изо всех сил постаралась как можно уверенней, ведь если подняли Никитоса с Алёной, то и меня обязательно поднимут.
