style="font-size:15px;"> – Да вроде того… Так она твоим именем от меня отбрыкивается… – вздохнул Владимир.
– Разрешаю, так и передай, – суровым тоном решила «княгиня».
– А эту, как её… Людям милую… А-а, Людмилу! Отдашь?! – подмигнул «бабушке» князь и сжал бороду в кулак.
– Да отдам тебе всех девок, кого ни попросишь. Ты веру прими! – раздосадовано ответила «бабушка». – Хоть с девками, хоть без них, ты к Богу, к Богу иди!
Князь перестал бередить бороду пальцами и задумчиво произнёс:
– У нас уж больно вера и вправду неразумная… Крови, крови требует много. Хорошо, людишек в жертву перестали приносить. А то с кого дань было бы собирать? С черепов или волхвов? У них отберёшь, как же… Ты вот тоже древлян к покорности привела, да дань потом не с кого было собрать…
– Внучек, я с древлянами разбиралась по-христиански: без крови, токмо по любви человеческой. Узнав, что древляне меня замуж сватают за охламона какого-то, так сразу же без крови догадалась голубей и воробушков всяких использовать. Им крылья мазали воском, и с греческим огнём зажигалки всякие, и потом… Не думай о своей бабушке так плохо, посылали их, пташек божьих, на волю! На волю, ты слышишь? А то, что город их сгорел, – на то воля Божья. Птички ведь к насиженным местам возвращались. Так же и со всеми славянами поступить надо. Позолоти им крылышки воском да смолой горючей. Завтра же оставшиеся в живых прибегут к попам, а там ты – на троне, с державой, со скипетром в руках вразумишь этих недоумков Святым Писанием! Недовольных – на дыбу! Да так, чтобы живые завидовали мёртвым! Но без крови, без крови… – поучительно грозя указательным пальцем Владимиру, выговорила сокровенное «княгиня».
– Бабушка, уж больно строго получается! – одобрительно хмыкнул Владимир.
– Не строго. С нашими христианами эти проклятые язычники в Риме что только не творили… Скармливали диким зверям, на столбах распинывали, заживо в землю закапывали. В самый раз отплатить. Власть добрая этих людишек скотами делает… Неблагодарными. Людишки власть бояться должны, – скрестив ладони на груди и закатив глаза, перешла на певучий слог «княгиня».
– Да как их… Они все грамотные, учёные… Письма дуг дружке пишут… – скривился лицом от нужды вспоминать, каким народом ему приходится править, Владимир.
– И я о том же. Грамотность – она к строптивости ведет, к неповиновению. А ведь скоро они себя ровней с нами считать станут. Если уже не считают. И где будет тогда твоя власть? Общиплют тебя, как куренка, и голову свернут. Взял власть – думай, как других её уважать заставить. А с грамотностью священники справятся. Им она тоже поперёк горла. Люди отвлекаться от работы на тебя ни на что не должны. А какие свои заботы пусть решат сами, но с твоего согласия. Ты должен быть их главной заботой. Грамотные люди и одного бога не уважат, а уж когда их сонмища… Когда всех и не перечислишь, ещё и выбор какой… Какого вот выбрать для уважения из них и для чего, по какому такому случаю? Один Бог нужен, один… Один Бог и один князь… – воздела
