много ограничений и запретов. Посты слишком строгие. Вера была слишком «старой», «допотопной», не адаптированной под двадцать первый век, непонятной, чем отпугивала от себя молодежь, ищущую религиозной опоры в жизни и не найдя ее ни в чем другом.
Меня православие этим не смущало. Меня не пугали запреты – я и так не соблюдала никакие правила православной церкви и соответственно ее ограничения обошли меня стороной.
В баптистские церкви ходили те, кто хотел что-то изменить в своей жизни. Многие верующие, с которыми я познакомилась в американской тусовке, часто меняли церкви, веря во что-то свое. А иногда просто дома читали Библию, не найдя ничего подходящего для себя в Краснодаре. Говорили, что в Москве таких «церквей меньшинств» было больше и можно было найти подходящую для себя.
Баптистская церковь, куда пригласила меня Дженнифер, находилась недалеко от кинотеатра в центре. Проповедь начиналась в двенадцать. Дженнифер уже бывала в этой церкви на прошлой неделе с другой русской недавно появившейся девочкой, подружкой-протестанткой. Мы с Дженнифер заранее встретились на троллейбусной остановке. Как обычно встреча сопровождалась обниманиями и улыбками. Как я заметила, американцы обнимались со всеми сколько-либо знакомыми русскими.
Что было удобно в баптизме, их церковью мог быть любой концертный зал, любой кинотеатр. В этот раз был именно старый концертный зал. В нем почему-то пахло пылью – здесь давно никто не убирал. У сцены стояли свернутыми красные занавески. Наверняка тоже пыльные и грязные. На сцене скакал в прямом смысле молодой инициативный священник в очках. Ему было около сорока. Худой, одетый, как мы с Дженнифер – просто и без изысков – в голубой рубашке и джинсах.
Баптизм в России был сравнительно молодым, появился относительно недавно вместе с распадом Советского союза и конституционным закреплением многоконфессиональности. До этого в союзе религия вообще была гонимой и малозначимой.
Когда-то религию насаживали огнем и мечом. Сейчас же ее засаждали в сердца дружбой и хорошим отношением. Дженнифер была тому ярким примером.
В «церкви» было достаточно много людей, что меня опять же удивило. Так много людей теперь поклонялось малознакомому новому Богу – я думала, что увижу в этой церкви не более десятка отщепенцев. Публика здесь была разномастная – некоторые одеты богато, некоторые очень бедно, большинство – бедно.
В холле Дженнифер встретила двух знакомых девушек, прихожан этой церкви. Одну блондинку звали Ирой. «Очень милая», – подумала о ней я. Я пару раз видела их на американских встречах. С Дженнифер они встретились тепло, как обычно пообнимались.
Большинство русских в этой церкви пришли со своими Библиями. Не все. Я думаю, «русские» Библии были менее зачитанными, чем у американцев. Я была без Библии. Дженнифер пришла со своей «американской» на английском, с пометками карандашом, редко ручкой, и многочисленными закладочками.
До
