для Германии территориальные потери, понесенные ею: Эльзас-Лотарингия и польские земли!»
А академик-историк Жорж Гуано в заключение говорил: «Следовало бы послушать Жюля Камбона и обязать входящие в состав имперской Германии государства, каждое в отдельности, подписать мирный договор. Подписание мира одной только Веймарской республикой не возлагает ответственности на все государства».
Воцаряется молчание, ибо каждый вспоминает, что Клемансо ответил Жюлю Камбону: «Никогда в жизни, никогда нам не оплатят наших потерь. А вы, вы – упорный сторонник старых предрассудков, вы хороши лишь для дипломатии времен Реставрации или даже Людовика XIV».
«Но в сущности, – добавляет Гуайо, – расчленить надо было именно Германию, а не Австрию!»
Некоторые, относящиеся к договору более терпимо, вспоминают о покушении на Клемансо 19 февраля 1919 года, вследствие чего поневоле серьезно замедлилась работа конференции. Жорж Мандель рассказывает: «Хирургам, лечившим премьер-министра Клемансо, не всегда приходилось сладко».
– Итак, дорогой премьер-министр, что же произошло? – сказал, входя, хирург Госсэ.
– Произошло то, что у меня в спине пуля и ее надо оттуда извлечь!
– Одну минуту, сначала я должен вас выслушать!
Клемансо с нетерпением ожидает конца осмотра.
– А теперь поторопитесь извлечь ее!
– Ни за что на свете, – говорит Госсэ.
– Вы не хотите ее извлечь?
– Нет.
– Я вам приказываю извлечь эту пулю!
– Я ее не извлеку.
– Госсэ, вы каналья!..
– Очень может быть, что я и каналья… но я ее не извлеку! И кроме того, сохранив в себе эту пулю, вы увеличите вашу популярность!
Клемансо смотрит на него, пожимает плечами и восклицает:
– Уф… уф… Что такое популярность? Эго всего лишь сироп оршада!
– Господин премьер-министр, вам нужно принять морфий.
– Морфий? Морфий? – кричит Клемансо. – Вы хотите, чтобы я немедленно околел? Уж не подкуплены ли вы большевиками?
На залитый огнями Париж опускается вечер 28 июня 1919 года.
Среди огромного количества народа, среди шума и взрывов осветительных ракет идут одно за другим факельные шествия к площади Согласия, по бульварам и к статуе Бельфорского льва. Ярко освещенные памятники отражаются в Сене.
Незнакомые люди обращаются друг к другу!
С балкона театра Оперы мадемуазель Демужо поет «Марсельезу». С Эйфелевой башни летят в небо и на Париж огромные вращающиеся снопы лучей трех национальных цветов.
Повсюду песни, танцы, шествия, балы!!!
Выходя поздно вечером из министерства иностранных дел, несколько дипломатов во фраках и цилиндрах медленно спускаются по широкой лестнице.
Прощаясь,
