одно лишь лицо, способное занять ту или иную общественную должность, назначение совершается не иначе как согласно простой пропорции.
3. Не ближе к истине также утверждения некоторых авторов о том, что распределительная справедливость имеет отношение к общему достоянию, исполнительная же – к имуществу частных лиц. Напротив, ведь если кто-нибудь, например, пожелает распорядиться своим имуществом на случай смерти, то он обычно руководствуется распределительной справедливостью. Когда же государство возмещает из общественной казны затраты на общественные нужды, понесенные кем-либо из граждан, расчет производится не иначе как согласно исполнительной справедливости. Это различие правильно подмечено одним из наставников Кира. Ибо когда Кир присудил младшему мальчику меньший по размерам плащ, хотя он принадлежал другому, а более взрослому, наоборот, на том же основании присудил больший по размеру плащ, то наставник заметил Киру: «Если выступать в качестве судьи для разрешения вопроса о том, что наиболее соответствует каждому, то следовало бы поступить именно таким образом; но поскольку спор был о том, кому именно принадлежит плащ, то следует иметь в виду, кто является настоящим владельцем[42]: тот, кто завладел вещью силой, или же тот, кто сам ее сделал или купил».
1. Есть еще третье значение слова «право» – одинаковое с понятием «закон»[43], если только принять это слово в самом широком смысле, а именно – в значении правила нравственных поступков, обязывающего к выполнению какого-нибудь надлежащего действия. Во всяком случае, необходима обязанность, ибо советы и какие бы то ни было иные наставления, например правила чести, не имеющие обязательной силы, не заслуживают названия закона или права. Дозволение же, собственно, не есть действие закона, но отрицание действия, если только на всякое иное лицо не возлагается обязанность не чинить препятствий лицу, которому что-либо дозволено законом. Мы сказали, кроме того: обязанность к выполнению какого-нибудь надлежащего действия, а не просто правомерного действия, потому что право в данном смысле имеет отношение не только к предмету справедливости, о которой уже была речь, но и к предмету прочих добродетей[44]. Тем не менее надлежащее в соответствии с этим правом называется справедливым в широком смысле слова.
2. Наилучшее деление права в принятом значении предложено Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой – право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово «закон» в более тесном смысле. Иногда же он называет его установленным правом. То же различие встречается у евреев, когда они выражаются точно, называя право естественное «митсвот»[45], а право установленное «кукким», причем первое слово евреи-эллинисты передают греческим словом «справедливость», а второе – греческим словом «повеление».
См. у того же Ксенофонта, «Воспитание Кира» (кн. II). Ту же цель преследует закон Моисея: «И бедному не потворствуй в тяжбе его» (Исход, XXIII, 15). По словам Филона, «следует дело решать невзирая на лица».
В этом смысле сказано у Горация:
И в другом месте:
На что схолиаст замечает: «Да будет нарушителем законов».
Примером может служить закон Селевка, которым налагалась кара на того, кто вопреки воспрещению врача станет пить вино.
Так у Моисея Маймонида в трактате «Руководитель сомневающихся» (кн. III, гл. XXVI).
