год можно было найти, как минимум, триста шестьдесят пять возможностей расписаться и обзавестись заветными штампами в паспортах. М-да…
– Ксю.
– Ага?
– Просто, чтобы ты знала. Я ненавижу, когда ты права!
Утро начинается с боли. Хотела бы я сказать, что только душевной, но нет. Головной. Ровно в шесть ноль-ноль, когда о своем существовании напоминает будильник, я стягиваю с глаз плюшевую маску для сна. Желание умереть достигает своего апогея.
Вчера так увлеклась, что одна приговорила целую бутылку вина. Полночи провисела с Ксюхой на телефоне. А сейчас даже вспомнить не могу: дособирала ли я чемодан и до чего мы с подругой в итоге договорились.
А Федя так и не позвонил.
Нащупываю под подушкой телефон, просматриваю уведомления. Тешу слабую надежду на то, что хоть утром увижу сообщение от жениха. Пусто. Львовна и та отправила голосовое, а от Федора ни словечка. Даже “доброе утро” не написал! Хотя я точно знаю, что в это время он уже не спит.
Заползаю с головой под одеяло. Мое разочарование сложно описать цензурными словами. Я, конечно, знала, что он обидится и психанет. Но чтобы настолько? Какие эти мужчины сложные существа с тонкой душевной организацией. А потом еще говорят, что мы – женщины – слабый пол.
Позволив себе поваляться еще пять минут, в шесть ноль-пять соскребаю себя с постели. Отдергиваю плотные шторы, впуская в спальню солнечный свет. Может, хоть так это утро станет менее мерзким?
Нет. Не помогает. С первыми лучами город потихоньку просыпается. Медленно вкатываясь в бешеный ритм мегаполиса, люди разъезжаются по своим рабочим места. Я бы тоже с удовольствием сейчас поехала в офис. Но никак не в аэропорт.
Телефон на кровати разражается требовательным вибро. На мгновение мое глупое сердечко решает воспылать надеждой, что это Федор одумался. Но… нет. Это Ксюша.
– Утро.
– Ты там как, командировочная? Жива?
– Увы. А ты чего не спишь в такую рань?
– Позвонила выразить тебе сильную моральную поддержку.
– Ха-ха. Это того не стоило, поверь.
В немом протесте игнорирую перекинутый через спинку кресла халат и топаю в одних трусах на кухню. Привычка у меня такая – утром ходить по квартире нагишом. Федя тщетно пытался меня от нее отучить. Его любимый аргумент:
– С ума сошла? Вдруг соседи увидят? У тебя вечно распахнуты шторы.
Ну, увидят, и что с того? Пусть смотрят! Что мне, жалко, что ли? Я лишней скромностью не обременена. Фигура у меня если не идеальная, то очень к ней близка. И это я не про форму шара, если что.
Эх, Федя, Федя…
– Ладно, – вздыхает Ксю, – если серьезно, то меня выдернули на работу. Какой-то важный банкет у клиентки, срочно нужно состряпать укладку. Так что я уже в такси, в пробке и в дурном настроении. Звоню сказать, как тебе страшно повезло, подруга. Я еду в загазованный центр города, а ты в Сочи. Почувствуй разницу.
– Приму к сведению, –
