было 27 лет. Ей – 25. Я понял, что никогда никого не любил. Те чувства, которые Софи разбудила во мне – перехлёстывали через край. Я вообще не думал, что способен так чувствовать. Потом я много раз вспоминал нашу первую встречу, неожиданный звонок и ночь в отеле. Могла ли Софи спланировать это? Могла. Ей всегда было мало просто чувствовать. Она всегда доводила до предела, усложняла. Какой-бы точки не достигали эмоции, ей всегда нужно было взять новую высоту. Если это был её план, манипуляция – то я люблю её ещё сильнее. Потому что тогда она не подарок судьбы. Она сделала из себя и подарила мне идеальную женщину. Женщину, с которой я становлюсь больше себя самого»
Смех рванул вперёд, навстречу сестре. И упал замертво, растянулся поверх пепельного пятна – скромного напоминания о горевшем когда-то костре.
Айс не мог закрыть глаза. Смотрел на мёртвого Смеха. Кто-то поставил жизнь на паузу. Картинка не менялась. Айс смотрел, а память уводила его дорожкой воспоминаний, не обращая внимания на открытые глаза. Айс убегал в темноту, проецировал воспоминания на закрытые веки. Зря старался. Память неплохо прокручивала плёнку и поверх белоснежного полотна. Снег уже прикрыл друга тонкой вуалью. А Айсу казалось, что какой-то шутник играет с прозрачностью наложенного на белый фон объекта. Смех: 10% прозрачности, 11%-12%-13%…
А перед глазами рыдающая Софи. Припухшие покрасневшие веки, одутловатые мешки под глазами. Плакала много часов подряд. Айс даже после свадьбы не узнал в чём дело. Спрашивал много раз. А она отшучивалась, или молчала. Последний раз разрыдалась и просила никогда, никогда больше не говорить об этом. Айсу за её слезами мерещился силуэт Грача… Но тогда он на Грача и подумать не мог. Софи прервала пол года отчуждения. Вежливых «здравствуй» и холодных/отстранённых объятий при встрече. Позвонила, рыдающая, попросила приехать. Он сорвался. Вот такой зарёванной она и села к нему в машину. В чём дело не рассказывала, просто просила побыть рядом. Айс растерялся: никогда раньше не видел Софи плачущей. Потом взбесился – требовал имя обидчика. Потом просто сидел рядом и гладил её руки. Только бы она перестала плакать.
Софи откинулась на спинку сиденья. Прекратила всхлипывать. Пару минут искоса смотрела на него. Айс почему-то растерялся под этим неожиданно внимательным взглядом, отстранился, выпрямился, положил руки на руль.
– Похить меня, – сказала Софи. Голос охрип от слёз. Глаза мрачно блестели. – Забери и спрячь. А я – всё для тебя… – оборвала себя на полуслове. Взгляд перевела на бумажную салфетку, которую мяла в руках.
Айся как выбросило. Даже толком обдумать не смог её предложение. Белый лист в мыслях и уверенное:
– Да…
– Только не затягивай, – она, тихо.
– Прямо сейчас?
– Нет, – отрицательно покачала головой. – Мне поспать нужно. Завтра. Послезавтра. Не позже.
Кивнул. Она из машины вышла.
Ветер стих. Сухой снег сменился мокрым. Больше легковесные снежинки не сдувало пургой. Теперь они вцеплялись в людей.
Айс
