вечернего платья, которое я не могу себе позволить, с модной линией талии, которая мне не идет. Выбираю Бромптон-роуд[84], поскольку там, скорее всего, есть то, что я хочу. Медленно иду, разглядывая витрины, и сталкиваюсь нос к носу с Барбарой Бленкинсоп, которая восклицает, мол, надо же, как удивительно, что мы встретились именно здесь! Я говорю, что в Лондоне такое часто бывает. Она сообщает, что идет на Выставку Итальянской Живописи… Сразу прощаюсь и ныряю в элегантно оформленное заведение с дорогими нарядами в витринах.
Примеряю пять платьев, но оценить их достоинства очень сложно, поскольку прическа становится все более растрепанной, а на носу остается все меньше пудры. Еще мне не нравится удивительно бестактная манера продавщицы каждый раз подчеркивать, что цвет, который мне понравился, выглядит невыгодно при дневном освещении, но вечером будет смотреться лучше. Наконец выбираю серебристую парчу с большим бантом и распоряжаюсь насчет немедленной доставки. Мне говорят, что это невозможно. Я неохотно соглашаюсь унести платье в картонной коробке и ухожу, думая, что, пожалуй, надо было выбрать черный шифон.
Надеюсь, что эксперимент с дамским салоном поднимет самооценку, застывшую на довольно низкой отметке, но для пущей радости иду в «Фуллерз»[85] и отправляю по коробке шоколадных конфет Робину и Вики. Добавляю мятную помадку для Мадемуазель, иначе она может счесть себя blessée. Обедаю супом из бычьих хвостов, лобстером под майонезом и чашкой кофе, поскольку такое меню наиболее сильно отличается от домашнего.
На очереди Салон Красоты. Чувствую, мне будет что рассказать про поход туда, и в свете нашего с Барбарой Б. недавнего обсуждения даже подумываю о том, чтобы разнообразить содержание Приходского Вестника рассказом о моих впечатлениях, однако, поразмыслив, отказываюсь от этой идеи, так как она вряд ли понравится Главному Редактору (Нашему Викарию).
В приемной салона восседает персона совершенно ужасающего вида с лицом ослепительного цвета, ярко-синими волосами и оранжевыми ногтями, однако в итоге меня передают очень хорошенькому милому существу с каштановыми волосами, подстриженными в стиле «боб», и очаровательной улыбкой. Успокаиваюсь. Меня заводят в отдельную кабинку и усаживают в длинное кресло. Последующие многочасовые процедуры, очевидно, призваны удалить толстый слой грязи с моего лица (очаровательная сотрудница доверительно сообщает мне, что это результат «закисления»). Еще она выщипывает мне брови. Очень-преочень болезненная процедура.
Встаю с кресла не совсем узнаваемая и с видом гораздо лучшим, чем был до этого. На радостях покупаю крем, румяна, пудру и помаду. Предвижу значительные сложности с тем, чтобы примирить Роберта с использованием этих средств, но решаю пока об этом не думать.
Возвращаюсь к Роуз как раз вовремя, чтобы переодеться к ужину. Она говорит, что провела день на Выставке Итальянской Живописи.
19 марта. Роуз ведет меня на
На Бромптон-роуд расположен известнейший лондонский универмаг «Хэрродс».
