style="font-size:15px;"> А метры по темному коридору с красивым белым свечением показались мне зеленой милей. Потому что с каждым шагом все сильнее становилось ясно – все-таки придется встречаться с Сафроновым. Лицом к лицу. Лишь бы не упасть в обморок. Хотя, я решительно не понимала, что еще от меня нужно? Я ведь даже не смогу ответить ни на один его рабочий вопрос. Это все явно не ко мне. Перепутал, что ли. Наверное, просто придется сказать это лично. Поэтому заходить в апартаменты все-таки пришлось.
– Он в кабинете, – сказал мне его человек, прежде чем выйти.
А я даже дыхание задержала, опасаясь шевелиться. Словно демон мог меня учуять, прибежать и съесть. Даже вздрогнула, когда услышала как раз его голос. Грубый такой, тяжелый на слух. Этим голосом можно ощутимо бить. Он с кем-то разговаривал. То есть занят. Это слегка расслабило, что демон не выжидает меня в кустах, принюхиваясь к запаху. Поэтому я все-таки взяла себя в руки и пошла на этот голос.
К счастью, дверь в кабинет была открыта. Не пришлось стучаться и проситься внутрь. Я просто шагнула и застыла у порога, припечатанная внимательным, прошивающим насквозь взглядом. Кстати, сразу заметила нашу белую папку на его столе, даже не раскрытую.
– Он мне живым нужен, – вдруг сказал он кому-то по телефону, оглядывая меня с головы до ног. – Так что поаккуратнее там.
Он говорил, но так и продолжал буровить взглядом, словно во мне было что-то особенное для его внимания. От этого стало так нервозно, что даже кожа зачесалась.
– Все, давай, наберешь, – произнес он и отключил звонок.
И вдруг стало так смертельно тихо. И я в центре чего-то непонятного. Запахло какой-то опасностью. Что только подтвердилось, когда мужчина вдруг произнес:
– Раздевайся.
***
Это был тихий ужас. На секунду мне показалось, что я сейчас умру. Когда демон в мужском обличии говорит тебе, двадцатитрехлетней девственнице, «раздевайся» – это очень страшно. Не для такого момента я себя берегла.
– Простите, но… – попыталась я возразить.
Но он даже не стал слушать.
– Говорить не обязательно. Раздевайся, – повторил, начиная закатывать рукава своей черной рубашки.
И выглядел ведь так грозно, что я по-настоящему побоялась произносить что-то еще. Казалось, что убьет меня, если ослушаюсь. Причем голыми руками. Потому что это был достаточно жилистый мужчина. И убегать ведь страшно. И тело совсем отказывалось слушаться. Особенно когда Сафронов подошел ко мне вплотную и спросил:
– В чем дело?
На какое-то время я забыла, как разговаривать. И что это вообще нужно сейчас сделать. Потому что вблизи он еще страшнее, когда буквально сплющивал своей грозной аурой. Будто бы порвет, если посмею его чем-то рассердить.
– Я не… – попыталась промямлить хоть что-то.
Но этот мужчина опять не собирался меня дослушивать.
– Девственница, что ли? – вдруг спросил он.
От чего я невольно вскинула глаза и уставилась в
