у своей матери, а после вынужденного ее бегства в Киев от ужасов «красного террора», дневник перешел на сохранение к его сестре Татьяне, беззаветно любившей своего сводного брата.
Сестра Верховского понимала ценность такого исторического документа и, как видно из ее личного архива, собирала, по мере возможности, все материалы, относящиеся к Сербии и Югославии. Она, как участник Великой войны и Георгиевский кавалер, из рассказов своего брата знала, какие, казалось бы, ничтожные поводы могут служить причиной возникновения мировых катастроф. Можно считать чудом, что дневник уцелел во время обысков ВЧК в 1918–1919 годах, смог пережить блокаду, пожар и связанный с ним потоп. Оказалось, что рукописи не только не горят, но и не тонут! Удивительно, что при столь секретной командировке, Верховский рискнул вести дневник. Разумеется, что он делал записи, соблюдая крайнюю осторожность и осмотрительность. А. Верховский не дал своему дневнику никакого названия, поэтому название «Сербский дневник Генерального штаба капитана Александра Верховского» можно считать условным. Дневник написан автором в обыкновенной общей тетради объемом 56 листов, по внешнему виду не отличающейся от студенческого конспекта, но его содержание помогает приоткрыть завесу с одной из самых больших тайн XX века. Все же риск хранить у себя подобные исторические документы, письма, и фотографии был велик – можно было поплатиться не только свободой, но и жизнью. Наверное, все должно делаться во «благовремении», поскольку документы такого рода могут быть иногда «опаснее, чем динамит». Во всяком случае, этот «динамит» мог взорваться и уничтожить всю семью Верховских и его ближайших родственников, – таковы были «традиции» тех непростых времен. Вследствие таких обстоятельств даже члены семьи А. И. Верховского не знали о существовании дневника. В данном случае осторожность была не лишней: «А ты, Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени; многие прочитают ее, и умножится ведение»[3].
Рушились царства, сменяли друг друга гениальные тираны и бесцветные лидеры, уходили в небытие целые поколения народов. Миллионы людей в результате войн и смут оказались «в рассеянии» по всей планете, и все действующие лица, о которых писал в дневнике Верховский, давно покинули земную юдоль…
В 1938 году о судьбе А. И. Верховского после его очередного (уже пятого ареста начиная с 1918 года) известий не было. Он словно бы «пропал без вести» в мирное время. Оставалась еще слабая надежда, что «органы» разберутся, справедливость восторжествует, и Александр Иванович, наконец, вернется домой… Эти надежды оказались тщетными. Недаром Ф. М. Достоевский пророчески вкладывал в уста Шатова слова о «бесах» революции и даже предсказал «революционные тройки»: «О, у них все смертная казнь и все на предписаниях, на бумагах с печатями, и три с половиной человека подписывают»
Книга пророка Даниила. 12.4.
