он уснул сразу. А Лена, убедившись, что он спит, половину ночи сидела в жарко натопленной комнате за столом и плакала, глядя, как со свечи на дно банки стекают капли расплавленного парафина.
V
На третий день жизни в деревне, когда Кирилл, грохоча ведром, отправился вслед за Василием к колодцу, Софья набралась смелости и спросила:
– Слушай, Ленка, а мужик-то твой где? В смысле муж, отец Кирилла.
– Нет мужа, – спокойно бросила Лена. – Разошлись. И давайте эту тему не поднимать, тетя Софья, тем более при Кирюше, он у меня впечатлительный. Всё спрашивал меня, почему у всех есть папа, а у него нет. Сейчас вроде смирился, не спрашивает.
Со скрипом открылась дверь и, на ходу разуваясь и громко сопя, Кирилл втащил ведро, наполовину заполненное холодной колодезной водой.
– Мам, я воды принес.
– Молодец, Кирюша, отдохни немного, – ответила Лена, надеясь только на то, что тетя Софья не станет продолжать начатый разговор, который по большому счету был пустым.
– Ой, а на ногах-то у тебя что! – тетя Софья поглядела на Кирилла и всплеснула руками. – У тебя ж ноги все мокрые! В чем ты ходишь-то? В валенках? Да как тебя мама в валенках отпускает-то? Ай-ай! Они же насквозь! И не просушили у печки? Разве можно тут в такой обуви? Скоро потеплеет, змеи повылазят.
Она сбегала к себе и под лай собаки вернулась обратно, неся целый тюк с детскими вещами, а главное – резиновые сапоги, целых две пары.
– Вот, от моих карапузов, им уже всё это мало, в сарае спрятано было. Прав был Василий, всё пригодилось. Носи на здоровье!
Сыновья тети Софьи, близнецы Вадим и Василий, жили в городе у сестры ее мужа, учились и к родителям приезжали только на каникулы и на лето. Как и все близнецы – а они родились у Софьи с Василием, когда тем уже было за тридцать, – они были со странностями. Так, по крайней мере, говорили люди. Странности вырисовались в нечто конкретное, когда братья пошли в школу. У Вадика был абсолютный слух, Вася прекрасно рисовал. После целой череды скандалов с мужем было решено после школы отправить их учиться в город, а не оставлять работать в колхозе. Вася и Вадик вот-вот готовились уйти в армию, и эта перспектива расставания на целых два года сильно беспокоила их мать.
Сапоги Кириллу пришлись впору, даже были немного велики. С ними чавкающая грязь подтаявшей дороги и огорода была не так страшна, как поначалу. Для него всё снова было как в холодной комнатке на прежнем месте жительства, будто не было переезда в новую квартиру вовсе, как и тамошних удобств в виде ванны и туалета. Снова начались вода из ведра, ежевечерняя беготня с тазами и стремление как можно быстрее, чтобы не замерзнуть, после помывки нырнуть под одеяло, наспех приведенный в порядок сарайчик за домом с вырытой под ним ямой. Выстиранные вещи висели прямо в доме, на веревке, протянутой от печи к большому гвоздю, вбитому над входом. Вечером, когда в печи догорали угли и Лена закрывала заслонку,
