ромное ничто
Вероятно, это будущее будет таким же,
каковыми были все будущие времена
по сравнению с их прошлым.
(Роберт Шекли, «Корпорация “Бессмертие”»)
Проверяя очередную, бесконечную по счёту опись, Георгий Вавилин вдруг с утомляющей ясностью осознал, что ему надо как можно скорее разрядиться. Это был высокий черноволосый мужчина с короткой стрижкой и серьёзным выражением лица. Весьма зрелый по общественным меркам – чуть меньше тридцати, – он, безусловно, накапливал отрицательные эмоции гораздо быстрее, чем менее взрослые и более активные граждане вечно молодящегося Белого Государства.
Снять негатив, быстро и в любое время, позволяли особые устройства. Занимало это буквально полминуты, так что от работы легко можно отвлечься. Тем более, Георгий представить себе не мог ситуации, в которой кто-нибудь хватился бы обычного сотрудника статистического бюро. Профессия мужчины не имела отношения к чему-либо серьёзному. Положа руку на сердце, он вообще не понимал, зачем и для кого работает, поскольку занимался перепроверкой уже проверенных описей. А те, в свою очередь, включали в себя всего-то навсего детали, закупленные для потенциального ремонта школьного оборудования: технопарт, комповиртов, сенсоручек и остального. Почему бы деньги, которые ему платили, с тем же успехом не выкинуть на ветер? Эффект будет тот же. Однако зарплата неплохая – с учётом образования и врождённых способностей Георгия, – поэтому грех жаловаться. Правда, с ней справился бы любой, но это уже детали…
Встав с пневмокресла, Георгий подошёл к стоящему в углу монохрому – машине для разрядки. Монохром загадочно поблёскивал холодными металлическими боками в свете утренних лучей. Работал Георгий на дому, как и большинство жителей Белого Государства, выбираясь наружу лишь по крайней необходимости. Задания давали по Сети, деньги перечисляли на карточку, разносы устраивали по Сивесу – Системе Внешней Связи… Работай – не хочу, что Георгий и делал на протяжении без малого десяти лет. Обычный человек, подобный большинству: малоподвижному, слабосильному большинству, от которого, однако же, зависела жизнь огромного Государства. Именно поэтому проводились всяческие, в основном домашние, тренинги, призванные сберечь или восстановить здоровье работников – физику, зрение и прочее, – чтобы граждане и дальше могли успешно трудиться на благо Родины.
Зайдя в нутро ожидающего монохрома и таким образом активировав автоматическое включение машины, он встал спиной к стене. Негромко зашумело, загудело; засветились и забегали маленькие огоньки. Выпростались две трубочки, въехали в уши и в мгновение ока откачали чёрный, будто смоль, негатив. Георгий вновь почувствовал себя лучше, счастливым… готовым жить и работать.
Выполнив поставленную перед ним задачу, монохром отключился, а Георгий направился было обратно к пневмокреслу – когда что-то за окном привлекло его внимание. Мужчина не разглядел, что именно, однако ему показалось, будто нечто большое с огромной скоростью просвистело вниз.
«Выбросили мусор», – мелькнула первая мысль, и Георгий решил, что происшествие совершенно незначительное и только лишь отвлекает от работы.
Однако законом давно запрещалось мусорить на улицах: это рассматривалось как административное нарушение. А выбрасывание вещей в окна – как уголовное, поскольку представляло потенциальную опасность для тех, кто находится внизу. Георгий, разумный человек, ответственный работник и дитя своего общества, не сумел пройти мимо. Он повернулся обратно к окну, коснулся сенсора, открыв его, и выглянул на улицу.
Увиденное потрясло его: прямо посреди тротуара, в луже крови, лежал человек. Неподвижный; руки-ноги вывернуты.
«Самоубийство!» – точно набат, прогремело в сознании опешившего Георгия.
Или ещё хуже… убийство!
«Не может быть, немыслимо!..»
А упавший откуда-то сверху человек, недвижимый, продолжал лежать на асфальте. И рядом – никого.
«Умер… Или умирает… – замелькали мысли. – Ему нужна помощь!..»
Никогда не сталкивавшийся с подобным, близкий к панике, Георгий всё-таки вернул себе присутствие духа. Сделал несколько глубоких вдохов; закрыл глаза, открыл. И, как есть, в домашней одежде, понёсся прочь из квартиры. На ходу крикнул автодвери – она отворилась. О том, что можно позвонить в «скорую», поражённый, напуганный Вавилин даже не подумал.
Мелькали ступени лестничной клетки: в стрессовой ситуации про гравилифт Георгий забыл. Жил он невысоко, на пятом этаже, и спуск занял каких-нибудь тридцать пять – сорок секунд.
Выскочив на улицу, Георгий непроизвольно поёжился от осенней прохлады и побежал в обход дома. По пути ему встретились трое людей: старик, выгуливающий на бесконтактном поводке тоже очень немолодую собаку, да целующаяся юная парочка на скамейке с самовыдвигающимся
